— Видишь, — сказал Рик, — вон окна чуть светятся... Это там.
— Ты точно знаешь? — шёпотом спросил Денис.
Рак качнулся назад — он выглядывал из-за угла — и ответил:
— Точно узнаем на месте. Двигаем...
Они ушли с разбитой дороги в сторону и углубились в перелесок на пологом склоне горы. Денис несколько раз оглядывался на дом с тускло подсвеченными окнами. Лишь бы побыстрее всё кончилось, думал он. Ему уже не хотелось быть с Риком — хотелось, чтобы Рик был с ним.
Рик ошибся. Его боевой план Денису не понравился.
Чтобы уничтожить арсенал наверняка, Рик получил от Николая радиомаяк. Целеуказатель. Его необходимо было установить в арсенале, вернее, около подводного хода. И включить. Затем отойти метров на триста и передать сигнал готовности. Что произойдёт дальше — Рику не известно. Скорее всего, откуда-то будет выпущена сориентированная на радиомаяк ракета. А может, пилот штурмовика, ждущий сигнала в кабине в полной боеготовности, тут же стартует и, таясь от радаров на малой высоте, незаметно перемахнёт через пролив. С той стороны на эту… Затем поднимет машину “свечкой”, чтобы с кабрирования послать по целеуказателю управляемые бомбы или ракеты. Детали не важны…
Денис был ошарашен, когда услышал это. Он давно уже старался ничему не удивляться в обществе Рика. И ко многому был готов. Но такое… Он не знал — верить словам Рика или же не верить. Скорее всего, таки верить. Ведь был разговор с Николаем. Да и с Риком он уже прошёл кое-что.
Однако — ракетный или бомбовый удар?.. По территории фактически другого государства? В мирное время?
Рик смотрел на это проще.
— Похожие случаи не раз случались в этих местах, — сказал он. — Вот где-то года два назад кто-то пустил ракету с моря или через пролив, ещё бы чуть-чуть — и попала бы она прямо на пляж… Правда, дело зимой было. Конечно, так и не нашли тех, кто пустил… А однажды во время учений вертолёт шарахнул по рыбачьей шхуне, сразу шесть трупов… И потом, ты как, вообще, думаешь, тот, кто это придумал, чокнутый?
— Не знаю, — признался Денис.
— А я знаю. Не чокнутый. Там всё предусмотрели, законно. Просто мы многое не знаем. И не должны знать, понял. А догадываться можем. Слыхал про высокоточное оружие? Я ещё когда про него в “Военном обозрении” читал… Максимальное отклонение от цели — пять метров. Главное — точность попадания, а не мощность взрыва. Взрыв, может, на берегу и не заметят. А если и заметят? Приедут, посмотрят, попробуют залезть, а никак. “Штучки” в арсенале тоже ведь “сыграют” при взрыве, там кое-какая система устроена, система самоуничтожения… И все проходы и катакомбы завалит, не докопаешься.
— Но будут же искать, от чего рвануло...
— Не будут особо, — перебил Рик. — Когда я жил ещё на той стороне, у Дага нашли рогатую мину морскую, ещё со Второй мировой. Одни говорили, что кто-то из воюющих выставил, тогда ведь гражданка была. Другие — что сама всплыла, когда трос перегнил. Помнишь, на инструктаже перед походом предупреждали, чтоб в лес далеко не совались и, если нашли какие железяки, сказали руководителю? Тут полно ржавого хлама, бои-то какие были... Вот и решат, что рванули от времени какие-нибудь старые боеприпасы.
— А полёт штурмовика?
— Полёт и полёт, что такого. Они тут часто летают, сам же видел. Тут же границы... как там... а, прозрачные. Они только на карте есть. И радары тут старые, слабые, это даже Мел знает. И “смотрят” они не в сторону союзного государства, а в открытое море. И вообще, не нашего ума это дело. Нам главное — поставить радиомаяк.
…И поставить его Рик решил не в арсенале. Не у подводного хода. Целеуказатель должен навести удар совсем на другое место. На большой двухэтажный дом с тускло светящимися оконцами. Дом этот стоит среди корпусов неработающей мебельной фабрики на краю Алтына. “Киношники” нарочно забрались в глухой и практически заброшенный район, где почти никто не живёт. В том доме их база. Там происходят вещи, о каких ни одна любящая мама не станет рассказывать своему непослушному ребёнку, даже если захочет его всерьёз напугать. Там... нет, Денис не хотел и думать об этом. И с Риком они не касались этого, будто по безмолвному уговору.
Обойдя территорию фабрики по заросшему горному откосу, мальчишки остановились передохнуть. Небо было тёмно-синее и мутное, почти без звёзд. Луна светилась большим размытым пятном. Автоматный ствол с тонкой мушкой смотрелся на фоне этого пятна очень чётко. Денис отвёл от него глаза, чтобы не вызывать тревогу, которую он старательно загонял на самое дно души. Рик долго рассматривал в бинокль заброшенные корпуса и беззвучно шевелил губами, должно быть, что-то рассчитывал и отмечал. Отсюда, с высоты, всё было бы хорошо видно, если бы не ночь. Но Рику темнота не мешала.
— Так, — сказал он, — с этого места режим, понял. Идём тихо и молча, если что — только шёпотом. Знаки помнишь?
Денис молча кивнул. Рик, когда шли за оружием, и по дороге сюда, раз пять заставлял его повторять обозначения типа “стой”, “вернись на исходную”, “в обход справа” и так далее. Денис вроде бы всё запомнил. Он представил, как они с Риком крадутся в темноте, избегая луны и оконного света...
— Рик! — обеспокоено шепнул Денис, — у тебя же волосы, считай, сами светятся.
Рик кивнул и ответил, что у него есть кое-что и для этого. Глянул ещё раз в бинокль и сделал знак: идём. Денис стал спускаться за ним, держа условленную дистанцию.
Около последнего дерева они присели, осматриваясь. Было тихо. Только чуть шуршали молодые листья на слабом ветру. Впереди темнел небольшой одноэтажный домик с провалившейся крышей, а за ним виднелся длинный двухэтажный корпус, плоский, как кирпич. Лишь на втором этаже некоторые окна в нём оставались целыми.
— Пойдём туда, — почти неслышно прошептал Рик в самое ухо Денису. — Наверх или на крышу. База “киношников” через дорогу, а оттуда всё просматривается и простреливается хорошо.
Денис кивнул и нервно потрогал пистолеты, свой и Славика. Раз такое дело, то могут понадобиться оба. Глянув на Рика, он невольно вздрогнул — голову Рика закрывала тёмная шапочка с прорезями для глаз. Рик извлёк из кармана флакончик и облил руки какой-то жидкостью, от чего они почернели.
— Тебе не нужно, — шепнул Рик, — ты на прикрытии.
— Рэйнджер, — сказал Денис, вспомнив Николая.
Рик помахал кистями рук, чтобы побыстрее высохла краска, и перевёл автомат в боевое положение. Его пальцы теперь не отличались цветом от воронёного металла. Денис подумал, что отныне будет смотреть фильмы-боевики с воспоминаниями о сегодняшней ночи. Или не будет смотреть совсем.
Но всё это — потом. Если они с Риком выберутся отсюда.
Рик замер у стены между провалами окон и взял автомат наизготовку. Шагнул к окну, посветил внутрь фонариком почти сквозь пальцы — чтобы свет еле-еле… Наблюдая за его действиями, Денис не знал, достать ли фонарик или сдвинуть предохранитель на пистолете. Пока он раздумывал, Рик жестом подозвал его и велел подсадить. Денис торопливо, но стараясь не шуметь, скинул с плеча тяжёлую сумку с тремя “мухами”, ухватил Рика за коленки, приподнял. Рик взлез на подоконник и мягко спрыгнул внутрь. Денис передал ему оружие и налегке забрался в помещение сам.
Везде валялись битые стёкла, доски, тряпьё. Нужно было ступать очень аккуратно, чтобы не шуметь. Шагая за Риком, Денис думал, что едва ли “киношники” тщательно стерегут подступы к своей базе. Но Рик прав, лучше соблюсти все меры предосторожности, пусть и лишние. А может, Рик играет? Несмотря на очевидную реальность происходящего иногда у Дениса мелькало такое подозрение.
Двери в корпусе также были выломаны. Застрявшим в половицах целлофаном шуршал сквозняк. Из коридора шёл слабый свет. Денис сообразил, что он — от фонаря над «киношной» базой. Рик опустился на четвереньки и выглянул в коридор. Подал знак Денису: делай, как я. И на четвереньках же тихо двинулся по коридору, чтобы оставаться ниже линии подоконников. Денис повторял его действия, но с артиллерией это было очень неудобно. Настолько неудобно, что он стал покусывать язык, чтобы не рассмеяться. Страхи и тревоги на время ушли, и Денису сделалось легко. Он вспомнил первые дни с Риком — не два года назад в летнем лагере, а перед походом. Всё начиналось так обыкновенно… Но теперь Денис не счёл бы розыгрышем даже приглашение Рика захватить оперцентр ПВО.
По бетонной лестнице без перил мальчишки поднялись на второй этаж. Осматриваясь, Рик вслед за взглядом водил автоматным стволом, и Денис вновь подумал об игре. Ему тоже захотелось достать пистолет, но третьей руки для этого не было, а правая и левая и так заняты… Опять поползли на четвереньках. Наконец Рик нашёл оконную нишу, где на подоконник не падал свет. Вынул бинокль.
— Лишь бы они сидели там, — прошептал он, — иначе всё впустую.
Денис аккуратно поставил у стены три “мухи” (он так и не понял толком, гранаты это или гранатомёты, или то и другое сразу), вытащил пистолет и тоже выглянул в окно. Фонарь над подворьем базы “киношников” заливал всё вокруг белым светом. Денис хорошо различал сад за оградой, дорожки, крыльцо. У самого дома стояли три… нет, четыре машины.
— Нам повезло, — вздохнул Рик с явным облегчением. — А им нет… — Передал бинокль Денису. — Вон тот белый джип… Мел говорил, что они приезжали тогда на белом джипе.
— За тем твоим приятелем? — догадался Денис. — Что пропал?
— Да, — сквозь зубы сказал Рик.
Денис вернул ему бинокль. Спросил:
— А если... А если он сейчас… там?
Рик болезненно шевельнулся. За маской нельзя было увидеть его лицо, но Денис пожалел о своём вопросе.
— Если так, — помолчав, сказал Рик, — ему, наверно, лучше... умереть. Наверно… наверно, он и сам так сказал бы…
Денис прикусил язык и опять выглянул в окно. С улицы тихо задувал ветер. Это хорошо — там обязательно есть собаки, и ветер идёт от них, с той стороны.
Рик ещё раз осмотрел окрестности через бинокль и положил его на подоконник. Толкнул к Денису.
— Будешь поглядывать за мной. Стреляй только в самом... в самом…
— Я понял, — быстро сказал Денис.
— Давай “муху”...
Денис нагнулся и расчехлил гранатомёт. Рик сказал, что больше трёх гранат не нужно. Наверняка и эти не пригодятся. Хотелось бы... Рик внимательно следил за тем, как Денис готовит оружие. Из-за шапки-маски не видно было даже его глаз. Денису почудилось вдруг, будто это не Рик. Будто это кто-то другой — киллер или диверсант из кино, а Рик — Рик там, в том мрачном доме... Сейчас это существо в чёрной маске установит свою адскую машинку и с жестоким смехом скроется в преисподней. А мир взорвётся... Всё это показалось Денису таким взаправдашним, что он невольно дрогнул и едва не вскрикнул.
Рик стянул маску, сразу всё прошло.
— Ты чего? — прошептал Рик.
Денис несколько раз глотнул и стёр со лба капельки пота.
— Так... ничего. Всё нормально.
— Это бывает, — неловко и осторожно проговорил Рик. — Знаешь… ещё не поздно.
— Что?
— Только без обид, понял. Иди. Я один. Иди, День.
— Ладно, — сказал Денис. — Только с тобой.
— Нет.
— Нет.
Оба замолчали. Время ещё было. Рик говорил, что сигнала ждут от полуночи до трёх. Поэтому они сидели на корточках друг напротив друга. Время ещё было…
— Я начинал не с этого, — Рик провёл чёрными пальцами по чёрному железу. — Сначала драки, цепки, кастеты. Потом тир у одного мужика, мы там учились. И война... она всё время была со мной, я к ней привык. Ну, я говорил тебе. А ты — сразу из гранатомёта... Я и сам, между прочим, из него ни разу…
— Так что, вернёмся в арсенал и выберем для меня что-нибудь другое? — нашёл в себе силы иронизировать Денис.
Рик оставил его шутку без внимания.
— Я это делаю… ну, как бы для себя, — продолжил он, стараясь объясниться. — Я привык, и... как бы тебе... мне уже нет дороги назад, вот. И потом, если я... если меня не станет — ничего не изменится, понял.
— Ты думаешь, — медленно сказал Денис, — я не думал об этом? Думал. И знаешь что... Ничего и так не изменится.
Рик быстро поднял на него глаза и долго смотрел. Потом кивнул.
— А ты прав, — вздохнул он. Затем поднялся, смущённо затоптался на месте и вдруг попросил с виноватей улыбкой: — Ты только не шарахни по мне случайно...
— Я по машинам... — прошептал Денис, глядя в тень. В руках мгновенно появилась зябкая дрожь. Не страха не было. И до тех пор, пока Рик не наденет свою чёрную маску, страха не будет.
Рик не надел. Протянул Денису руку и крепко пожал.
— До встречи. Верней, до победы, прорвёмся.
— Ага, пока. До... до победы...
Хотелось сказать что-то большое, настоящее, а получалось только это. Нервно глотая, Денис смотрел, как Рик, крадучись, спускается вниз по лестнице. На миг замирает — там, где проходит граница света и темноты. И исчезает во тьме.
Денис развернулся к оконному проёму, встал на колени и осторожно положил на плечо трубу. Направил во двор через дорогу. На белый джип. Стараясь не пропустить появления Рика, дотянулся до бинокля и глянул в окуляры поверх ствола. Жаль, что бинокль никак не приспособить к этой штуке. А если... Громкий металлический щелчок пронзил Дениса быстрым ужасом — нечаянно он едва не пустил гранату. Несколько секунд Денис сидел, уткнувшись лбом в подоконник — приходил в себя и представлял, что было бы, если бы он выстрелил. Всё сорвалось бы, Рик не подбросил бы радиомаяк. Может, это и к лучшему, ему не нужно было бы рисковать, но… Он ведь не простил бы этого никогда. Денис почти не пытался отговорить Рика от этой гибельной затеи. Когда Рик по дороге сюда рассказывал о том, что он задумал, ему стало понятно, что переубедить друга не удастся, можно лишь поссориться с ним. Собственно, это чувствовалось с самого начала. А значит… Денис длинно вздохнул и снял “муху” с плеча. Поставил ствол к стене. Подышал на захолонувшие ладони. Где там Рик?..
Не высовываясь из тени, Денис стал разглядывать в бинокль ограду, сад, стену дома. Но увеличение было слишком сильным — чётко различались листья, щебёнка и другие мелочи, — а как настроить оптику, чтобы увидеть человека, Денис не знал. Для невооруженного же глаза далеко. Рик очень осторожен, запросто его не обнаружить. Остаётся ждать. Сколько?
Денис помассировал озябший нос, щёки. Спать не хотелось, а усталость была. Он опять стал всматриваться в контуры дома. Потом вновь взялся за бинокль. Рик говорил, что в идеале целеуказатель надо поставить где-нибудь под шифером крыши. Но ведь это опасно. Рука потянулась к стволу. Нет… А может, Рик ещё даже не выходил из здания? Или он уже схвачен? Нет. После его ухода прошло лишь несколько минут.
Он навёл бинокль на одно из светящихся окон второго этажа. Что там, в той комнате? Кто там? Неужели и вправду прямо сейчас там совершается это? Денис невольно передёрнул плечами от отвращения и одновременно почувствовал холодную злобу. Да, Рик решил хорошо — ракету туда или бомбу, чтоб ни один гад живым не выполз.
Но всё-таки, что там за люди? Неужели они настолько сильно отличаются от нормальных, обыкновенных людей? Если сказать им: разве вы не понимаете, что делаете гнусные чудовищные вещи, которым не место в этом мире? А бог — если он есть — простит это? Если простит, может, он не бог? А если не простит, то зачем он это допускает? Однажды Лорик и Славик говорили о высших силах, и Славик сказал, что бог есть совсем не то, что представляют себе люди. Что тогда?
Что?
Надо будет спросить... Хотя разве он знает точно? А Рик — Рик верит в бога? Надо будет спросить, когда вернётся. Если вернётся…
Где он там? Денис вновь принялся осматривать дом и сад то через бинокль, то без него. На первом этаже тускло светилось маленькое окно. Почему-то именно это окошко притягивало взгляд Дениса, возбуждало в нём настороженное, болезненное любопытство. Заглянуть бы… Может, там у них пылает очаг, как в застенках Петра Первого? И всё остальное… Нет, едва ли. Это делается где-нибудь в подвале. В кино всяческие маньяки, наслаждающиеся истязаниями, орудуют в подземельях. Правда, то — в кино. Но о таком иногда пишут и в газетах… Интересно, а что напишут в газетах завтра-послезавтра, когда база “киношников” взлетит на воздух? Или взрыв будет таким сильным, что от здания останется лишь засыпанная пеплом воронка. Рик говорил: установить маячок, отойти метров на триста и дать сигнал о готовности. И снова уходить подальше. Значит, рванёт так, что мало не покажется? Или попадание может быть неточным? Рик уверял, что это “высокоточное оружие, отклонение до пяти метров”. Зачем тогда далеко уходить? Ничего не понятно!
Ну и пусть! Лишь бы Рик вернулся поскорее. Господи, лишь бы всё кончилось хорошо... Пускай лучше сюда нагрянет сейчас милиция и всех там арестует, пускай даже их с Риком арестует за оружие и всё прочее, только бы всё закончилось побыстрее и хорошо.
Нет. Не нагрянет милиция. Николай говорил, что всё куплено — “киношники” крутят огромными деньгами. Мафия. Всё организовано, рассчитано. Они готовы к любым неожиданностям. Они знали, на что шли, и приняли соответствующие меры предосторожности. Они же не сумасшедшие. И слушать про бога и про совесть они не станут. Тот, кто мучает и убивает для собственного удовольствия, да ещё и зарабатывает на этом деньги, не верит не только в бога, но и в чёрта.
Может, миром правит сатана? Однажды в школе появились хорошо одетые вежливые люди (несмотря на вежливость, учителя прогнали их, обзывая сектантами и угрожая милицией; отец дома сказал, что это правильно), которые бесплатно раздавали красочные буклетики, где очень популярно рассказывалось, что “сатана — князь мира сего”.
А если это правда? Ведь в мире творится так много зла...
Тогда Рику не победить... Денис вновь почувствовал хлёсткую злость. Нет, они вдвоём победят — без всякой жалости наведут удар, чтобы от этого чисто человеческого (насчёт сатаны — это ещё вопрос…) гадючника остался один пепел!.. Денис переложил гранатомёт на подоконник. Целиться не стал, а просто посмотрел, прищурившись, во двор, туда, где притаились автомобили. Вот он, тот длинный белый джип, первый от крыльца… В нём, говорил Мел, увезли того мальчишку, и больше никто не видел его... А вдруг он действительно всё ещё там? “Если так, вспомнил Денис, ему лучше умереть...” Умереть, чтобы избавиться от мучений и издевательств? Или умереть потому, что спастись всё равно не удастся? Такая смерть — это взрыв, вспышка в одно мгновение — и всё? Или не будет даже этого. Ничего не будет... “Ты только не шарахни по мне случайно...” Денис с задавленным стоном стукнулся лбом о подоконник, стукнулся несколько раз. И сердце в нём тоже стучалось — так, словно хотело до кого-то достучаться. До бога, вероятно. Да разве ему дано...
Разболелась голова, немного поташнивало. Денис несколько раз глубоко вдохнул через рот. Ну вот, подумал он, перенервничал, довёл себя до психа… Но ведь до сих пор у него никогда не было такого. Таких мыслей и чувств, когда всё вокруг как будто рушится и падает, падает, падает бесконечно…
И однако же всё равно он не бросил бы Рика и не передумал бы идти сюда, даже если бы можно было вернуться на Снежнореченский вокзал, в ту минуту, когда он подходил к ждавшему его Мелу. Нет.
Длинно вздохнув, Денис сел на корточки, потому что колени ныли от долгого стояния на них. Правда, теперь приходилось тянуться, чтобы видеть дорогу, сад и дом. Денис поднялся и отошёл в тень. Вдруг ему почудилось быстрое движение у чердачного окошка, — он распластался на простенке между подоконниками, выглянул... Ничего. Наверное, показалось.
Он представил: вот Рик вскарабкался на крышу, установил радиомаяк, спускается. Но его обнаружили! Да! Как они не подумали — у “киношников” могут быть камеры внешнего наблюдения, сейчас везде такие ставят. Но поздно — Рик понял, что ему не уйти, и перед ним выбор: скинуть со спины автомат и отстреливаться или дать сигнал о готовности. С автоматом уже не успеть, нажать кнопку быстрее... Его хватают… Сначала удивлены, потом, наверно, даже рады: о, ещё один мальчик, да какой симпатичный!.. Денис в сумасшедшем мгновенном бешенстве врезал кулаком по стене... Боль отрезвила его не сразу. Он прерывисто вздохнул и внезапно почувствовал усталость. Вновь опустился на колени и ткнулся в подоконник подбородком. Прикинул, что Рика нет минут тридцать, а это, пожалуй, немного для такого дела. Но что, если его поймали… Почувствовав вновь закипающую волну, Денис успел остановить её. Вспомнил слова Николая: “...если ты пойдёшь с такими установками и настроением на это дело… ты не поможешь своему дружку, а подставишь его”. Значит как это? Без эмоций. Эмоции вынести за скобки. Да?
Да. Но плохо, что Рик не определил контрольное время. И не сказал, что делать Денису после того, как это время истечёт. Денис пойдёт туда, пойдёт обязательно...
Он сейчас представил это и заметил, что страха совсем-совсем нет (видимо, уже за скобками). Если бы он шёл первым, а Рик вторым, было бы страшно. А так — страх забивает что-то другое. Желание присоединиться к Рику, пройти через то же, что и он. Но если он схвачен, и “киношникам” хочется узнать, что делает здесь в такое время вооружённый мальчишка с “супертелефоном”? Что? А мальчишка молчит. Так, да? — в подвал его, там всё скажет... А мальчишка смеётся — ведь он знает то, чего не знают они. Хотя нет, не смеётся. Даже Рик не будет смеяться, понимая, что ракета или штурмовик уже в полёте. И через несколько минут, а может, секунд, — взрыв, вспышка в одно мгновение.
И всё.
Денис вытер лицо рукавом. От тусклого окошка на первом этаже до оконного проёма, где он прячется, метров тридцать, но никак не триста. Значит, умереть, чтобы избавиться от мучений и издевательств — Рику. А умереть потому, что спастись всё равно не удастся — это Денису.
Но это неправильно! Всё не так, всё должно быть не так!..
“А как?” спросил Денис, глядя в небо.
Никто не ответил ему.
Но вот прозвучал глухой выстрел.
Ни один волосок не шевельнулся на голове Дениса — он стоял и смотрел, слушал, чувствовал, предощущал...
Тишина.
Он медленно, как под гипнозом, приладил на плече трубу “мухи”. Взгляд метался, будто маятник, от белого джипа к зарослям позади дома. От зарослей к джипу.
Послышались голоса, кажется, хлопнула дверь. Негромко. И голоса спокойные. Денис не двигался, впитывал в себя всё пространство. Он представил: один “киношник” говорит другому, что кто-то вроде шелестел там, пойду, гляну, не пристрелил ли. Эй, слышь, кажись, пристрелил. Гля, пацан с “калашом”, во дела...
Денис стиснул зубы и закрыл глаза (за скобки!), посчитал до десяти, открыл. Это просто сволочная фантазия, у Рика всё в порядке. Иначе был бы уже тарарам. Может, это как раз Рик снял охранника или собаку одиночным… Может…
— Деня!… — тихий оклик снизу.
Да это Рик! Рик!!
Денис бросился к лестнице, позабыв о всякой осторожности, но у самых ступенек остановился, прислонил к стене гранатомёт и сдвинул на пистолете флажок предохранителя. Рик — значит, всё-таки это он! — услышал шорохи и снова позвал громким шёпотом:
— День… Это я...
— Иду! — не колеблясь больше, сказал Денис и, нащупывая в кармане фонарик, стал осторожно спускаться по разбитым ступенькам.
— Выключи свет, — проговорил торопливо Рик, словно ему не хватало воздуха.
— Ты где? — заоглядывался Денис, сойдя вниз.
— Двери... — хрипло сказал Рик сзади.
Денис удивлённо обернулся — неужели он вернулся через парадный вход с улицы? — и зашагал на его голос сквозь темноту и полосы лунного света. Рик стоял в полуразрушенном вестибюле, привалившись к стене и чуть согнувшись. Видимо, от тяжести автомата, который висел у него на шее.
— Ну что, готово? — тревожно спросил, подойдя к нему, Денис.
— Да... — Рик поднял лицо и облизнул губы. — Помоги, ладно?.. А то меня зацепило...
— Ранили?!. — вскрикнул шёпотом Денис.
— Я сперва и не заметил, — быстро проговорил Рик и с усилием глотнул. — Чиркнуло, но побежал... нормально... А теперь...
Он ещё оправдывался! Денис рывком сунул пистолет в карман, взял автомат Рика и повесил себе за спину.
— Тебя... куда? Тебя не сильно?
— Нет, — хрипло выдохнул Рик и покачнулся. — Справа сзади... в бок куда-то... Давай, я левой рукой... за тебя. Вот так. Наверх пошли…
— Зачем? — заспорил Денис, однако повиновался. — Ты же поставил?
— Поставил... — Рик вздрогнул и зашипел от боли.
— Извини, я не хотел!
— Ничего... Идём быстрей. Не обращай... внимания.
— Рик, надо перевязать!
— Всё равно нечем.
— У меня аптечка, индивидуальная.
— Не важно. Потом... Наверх давай. Ты молодец, что не стрелял.
Денис, поддерживая Рика, шагнул на первую ступеньку. Спросил:
— Зачем наверх? Ты же сделал всё! Уходим?
— Нет, — сквозь зубы вымолвил Рик. — Если они сообразили, что я у них был, то… то могут разъехаться сейчас. А дорога одна. И я их гранатами… Никто не должен уйти. О… ч-чёрт…
Денис почувствовал, как по телу Рика пошла судорога, и остановился, подхватил его. Рик попытался отстраниться.
— Я сам. Не надо… я сам.
— Рик, так лучше!.. — Денис обхватил его со здоровой стороны и под коленками, поднял. — Потерпи чуть-чуть. Я тебя перевяжу, я санинструкторский минимум сдал...
Больше всего он боялся, что сейчас оступится и уронит Рика, или они вместе с ним полетят с лестницы, и это добьёт его друга — ведь он может умереть от болевого шока... А если он потерял много крови?.. Денис осторожно провёл ладонью по спине Рика от правой лопатки до пояса. Ладонь замерла ниже реберной дуги, там было мокро и холодно... Но не очень мокро — значит, крови потеряно не так уж много. А если пуля внутри?! Где-то там печень, почка... Нет, он говорил, что его чиркнуло, зацепило. Лишь бы это и вправду была только царапина!
Подниматься с Риком (а тут проклятый автомат на спине!) было тяжело, Денис с натугой дышал сквозь зубы. И Рик дышал сквозь зубы, повиснув у него на плечах. Тёплый, беспомощный, окровавленный...
— Всё, — потребовал он, когда Денис перешагнул последнюю ступеньку. — Хорош… Спасибо, брось совсем.
Догадываясь о его смущении, Денис бережно поставил Рика на пол и отстранился, готовый снова подхватить. Но или Рику стало легче, или он собрался с силами, сконцентрировался. Превозмогая боль, он двинулся вдоль стены, стараясь не ступать на правую ногу. Денис, закусив губу, шёл следом, почти вплотную. На ходу вынул миниаптечку из кармана на рукаве, рассмотрел в полосах света перевязочный пакет, йод, анальгин. Сам Доктор говорил, что в младших группах он лучший санинструктор.
— Где “мухи”? — хрипло спросил Рик, останавливаясь.
— Кто? — не сразу понял Денис. — А, сейчас... — и метнулся за оружием, оставленным около лестницы.
Когда он примчался назад, Рик сидел на подоконнике в тени простенка. Но дышал всё так же торопливо, прерывисто и тяжело. Денис мягко и быстро положил оружие у его ног и дёрнул нитку пакета.
— Давай снимем или хотя бы поднимем брезентовку.
— Нет, — глотнув, сказал Рик. — Дай лучше воды.
— Нужна перевязка! — протянув ему фляжку, сказал Денис.
— Кровь не идёт, — возразил Рик. Он говорил быстрыми оборванными фразами. — Шарахнули наугад, когда я уже уходил... не целясь. Кажись, дробью из ружья или обреза... Я не стал стрелять, чтоб их... чтоб их разом. Теперь слушай...
— Хоть анальгин, две сразу, и запей, — взмолился Денис, разрывая упаковку.
Рик, морщась, разжевал таблетки и поспешно запил водой.
— Тьфу, дрянь, — сказал он. — Второй раз в жизни… лекарство.
“А первый когда?” — чуть не вылетело у Дениса.
— Ты как? — спросил он.
— Могло быть хуже, — угрюмо ответил Рик, и Денис понял, что он стыдится своей вынужденной слабости. Но, кажется, с ним действительно не так уж плохо…
— Деня... — сказал Рик. Он говорил обыкновенно, но Денис сразу насторожился. И почему-то испугался. — Деня... теперь тебе надо уходить.
Денис стоял и молчал, комкая в руке перевязочный пакет, и ждал, что Рик скажет ещё.
— Я не могу идти с тобой... мне надо стеречь... этих. — Рик слабо качнул головой в оконный проём. — Но не выполнить задание тоже нельзя. Сделай это за меня, День...
Денис медленно попятился от него и пятился до тех пор, пока не наткнулся на стену, больно ударившись затылком.
— Рик... — с отчаянием зашептал он. — Я же не могу тебя бросить так! Ну... пойми, поставь себя на моё место, ну что бы ты сделал? Ты же ранен, тебя к врачу надо.
Рик беспокойно шевельнулся и оглянулся на стоящий неподалёку дом. Снова посмотрел на Дениса.
— Мы теряем время... — Он неожиданно закашлял, и от этого боль пронзила его насквозь; Денис видел, как его пальцы судорожно цепляются за подоконник. Рик с минуту сидел неподвижно, тяжело дыша, затем вытер мокрый лоб и повторил: — Теряем время... Они там сейчас не шевелятся. А могут зашевелиться... Вдруг они меня заметили... вдруг вызвали подмогу по телефону... Спустят собаку, и по следу крови... Иди, арсенал надо сделать. Помнишь, где свет?
— Помню… — прошептал Денис бескровными губами.
— Рычаг вверх… И выкрути первую лампочку… в коридоре. Иначе взорвёшься вместе с арсеналом… Нет, не включай вообще свет… иди лучше со своим фонарём… — Рик с усилием глотнул. — А потом, уже там, в оружейке… там справа второй ящик сверху. В нём несколько шашек... и два мотка шнура… Ну, найдёшь. Ты их соедини, и тебе хватит... — Рик болезненно поморщился. — Хватит, чтоб успеть уйти.
— А ты...
— И я... Я перестраховываюсь, понял… Вряд ли они пойдут с собакой, раз уже не пошли.
— Рик, послушай, — Денис старался говорить быстро и убедительно. — А если у тебя внутреннее кровотечение? Ты ведь даже из пистолета выстрелить не сможешь. Ты... тебе к врачу надо срочно! Я дотащу тебя хотя бы до окраины, где люди, это не так уж далеко!
— Нет никакого внутреннего!.. — разозлился Рик. — В меня дробью или “сечкой”! — Он вдруг сник, немного помолчал и сказал: — День... если я для тебя что-то значу... иди и сделай это. А я постерегу этих, пока не нанесут... удар.
— Но взрыв... триста метров...
— Это я с запасом... Сильно не рванет, это же... ну, высокоточное… — Рик быстро глотнул. — Не бойся за меня...
— Врёшь, — обречённо сказал Денис, не вытирая слёз. Говорить мешали спазмы в горле. — Ты хочешь остаться здесь потому, что ты… ты хочешь… — было странно сказать это, но всё-таки он сказал: — хочешь… умереть.
Рик долго оставался неподвижным. Не говорил ни слова. Не шевелился. Денис не сразу понял, что Рик плачет так же беззвучно, как и он сам.
— Диса, ты друг мне... я это давно уже понял. — Рик заставил себя успокоиться и длинно вздохнул. — Но это-то и плохо. Потому что все, кто… ну, кто мой друг, брат, даже мои родители... в общем, они все погибли, понял. И все — из-за меня. Хоть я и не виноват напрямую... Иди, Деня. Иначе ты тоже, я чувствую... Рвани арсенал. А я... Понимаешь, этот пацан, которого “киношники”... он тоже мой друг, он из моего города. Последний оттуда, кто со мной... А эти... ты понимаешь, что они могли с ним сделать... или сделали... — Рик осторожно нагнулся и поднял гранатомёт. Положил на подоконник. — Надо всему точку поставить. А больше никто, только я... Если я этого не сделаю, я кончу себя, понял… Я уже... я просто не могу иначе. — Рик вздрогнул, подавив короткий всхлип. — Но я обещал арсенал. День, если я тебе... как друг, иди туда и сделай. Шнурка хватит больше, чем до верхнего лаза. Ты успеешь.
— Почему “как”... — выговорил Денис. — Ты друг...
— Хорошо... нет, плохо... нет, не знаю. Оставь мне “калаш”...
Рик достал трубку телефона, и она коротко брызнула красным. Рик нажал несколько кнопок. Зачем-то потрогал прутик антенны.
— Теперь быстро иди… — торопливо проговорил он. — Я дал сигнал. Иди, как шли сюда, в обход... Не задерживайся — ты же будешь на открытой местности... мало ли.
— Я вызову сюда “скорую”, — пообещал Денис.
— Это уже не... ладно, вызывай. Счастливо. Мы наверно... ещё увидимся. Беги.
Денис, мучаясь отчего-то, поспешно шагнул к нему и на миг сжал его холодные мокрые пальцы. И, захлёбываясь слезами, побежал вниз. А брезентовый мальчишка опять остался на грани чёрного и белого. Один.
Почему Денис подчинился сейчас? Наверное, он понимал, что если останется — Рик не простит ему этого ни на том свете, ни на этом. Ещё жила надежда. Ведь “киношники” не выказывали своего беспокойства, а тот, кто стрелял в Рика, не знал, в кого стреляет. Видимо, просто пальнул на всякий случай по кустам, в которых что-то прошуршало... Но может, на тот же всякий случай двое-трое с собакой решат обойти территорию. Собака почует кровь, ведь Рик был ранен, и поведёт по следу. Рик бежал в обход (иначе Денис заметил бы его), он, видимо, сразу не почувствовал сильной боли — так, говорят, бывает в первые минуты. Значит, эти тоже пойдут в окружную, а сколько времени это займёт — минут десять? пятнадцать?..
Не успеют. Не должны успеть. Штурмовик уже делает боевой разворот — свист, грохот, пламя… Не успели. Только бы не смело взрывной волной дом, где стережёт врага Рик. Но он говорил, что точность будет высокая…
Все эти мысли, и эти, и другие, задевали сознание Дениса лишь самым-самым краем. Всё остальное пульсировало тревогой за Рика. О себе Денис попросту не думал. Почему-то он решил, что ему самому никакие опасности не грозят. Или он забыл о них. Он не послушался Рика и, выпрыгнув из оконного проёма, сразу помчался напрямую. Думал только о том, что первым делом нужно найти телефон, чтобы вызвать “скорую”. Стоп, но ведь у самого Рика есть телефон! Почему же опять он...
За спиной взвыл мотор. Денис обернулся на бегу и, споткнувшись, едва не полетел на асфальт. Сзади, метрах в тридцати, засверкали автомобильные фары — Денис сразу понял, что эта машина вырвалась из сада около того дома; что это, вероятно, погоня за ним, ведь его могли заметить; что вокруг открытая местность, и джип-внедорожник пройдёт здесь без труда... А в следующий миг на месте приближающихся автофар возник огненный клубок, он тут же вспух и распался, и ночной воздух вздрогнул от близкого разрыва.
Растерявшись окончательно, Денис стоял в нелепой позе и смотрел на враз успокоившееся пламя, и лишь через несколько секунд к нему пришла мысль, что, наверное, это Рик остановил машину гранатой. Денис прислушался к тишине, страшась услышать пальбу перестрелки — ведь Рик открыл своё местонахождение... Вернуться к нему на помощь?.. Ничего, тишина. Только стреляет искрами жуткий костер посреди дороги. Оранжевые языки пламени были теперь вялые, неяркие, медлительные, словно понимали, что им уже некуда спешить. И от этого казались еще страшнее...
Скорей! Сорвавшись с места, Денис снова бросился вперед. Скорее! Зачем стоял, зачем терял время! Ведь нужно срочно вызвать “скорую”, милицию, безопасность, спасателей... кого-нибудь ещё... Рика могут окружить, могут обстрелять, вдруг у них тоже гранатомёты!.. Позвать Николая, сказать Славику, всем на свете, чтобы остановить их, остановить вообще всё самое злое, всё плохое, всё чёрное, только надо скорей, скорей, ско...
И чёрное растаяло. Растаяло в один миг и сделалось белым, всё вокруг на этот миг стало белым и ясным, как днём, и за это долгое мгновение Денис, поднятый горячей взрывной волной, почувствовал и восторг полёта, и страх падения. Затем весь мир враз угас, но перед тем, как потерять сознание, Денис успел подумать, что никого звать теперь не нужно, всё и так всем станет ясно, как день. И от этого было почему-то облегчение.
* * *
...Он очнулся на ходу, но пришел в себя не сразу и не полностью. Вокруг была незнакомая местность, однако размышлять о чём бы то ни было он не мог — в сумеречном сознании проползла размытая мысль, в правильном ли направлении он идёт, и сразу растаяла.
Потом возникла вибрирующая тревога, то есть, не тревога —это, как оказалось, был знакомый вибрирующий звук, и Денис почти инстинктивно свернул в ближайшие кусты и упал в них навзничь, а в предутреннем небе высоко над ним прошли полукругом два вертолёта. Денис забыл о них, как только они пропали из поля зрения. Он закрыл глаза. Голова гудела и кружилась, частыми короткими всплесками накатывала тошнота. Затем всё сделалось невесомым и уплыло в небытие.
...Очнувшись во второй раз, Денис приподнялся на локте и, болезненно морщась, огляделся. Были зелёные ветви кустарника, была грунтовая дорога и бетонная стена за ней. А часы сказались разбитыми, и Денис не мог узнать точно, сколько времени. Начинался рассвет.
Денис с трудом поднялся и, нетвёрдо держась на ногах, зашагал к стене. Но то оказался забор, а не стена. Какой забор, откуда? Денис бессмысленно ощупал пыльный бетон, затем съехал по нему спиной, сел на корточки. По всему телу была разлита ноющая боль, хотя донимала она не сильно. Денис посмотрел на небо и на горизонт, где светлела кремовая заря. Закрыл глаза и вспомнил: всплеск света, горячий удар воздуха... Это был взрыв ракеты или бомбы, радиомаяк привел её к цели. Только вот Рик ошибся, когда говорил про высокоточное... Надо было отойти. На триста метров...
Денис заставил себя подняться и идти. Борясь с тошнотой и головокружением, он часто переглатывал и дышал ртом. Воды бы... Сильно хотелось пить. Денис подумал, что идёт как раз к морю и скоро выйдет на берег и, если, захочет, напьётся из моря, наплевать... Дорога из сухой красноватой глины вела на юг. Вела куда нужно. Хорошо, что спуск, а не подъем. Хорошо, что не жарко.
...Опять прошли вертолёты. Денис не стал смотреть на них, чтобы не закружилась голова. Вертолётам нет никакого дела до него. Они барражируют, видимо, над тем местом, где стоял тот дом. И другой дом, где был Рик... Денис остановился и медленно развернулся назад. На мгновение ему захотелось вернуться туда, в горле появился тугой горький комок. “Нет», подумал он, это потом. «Сначала я сделаю то, что ты просил, Рик. Сделаю, законно...” Сейчас это было самым главным для него. Да, самым главным. Да… Денис опять развернулся и пошёл прежним путём. Вон виднеется море, а чуть правее вроде бы знакомые отроги — если так, то там лабиринт. То есть, арсенал. Вероятно, даже “на автопилоте”, с отключенным сознанием, он шёл верно.
Постепенно угасла тошнота, и стала меньше кружиться и болеть голова. Денис окончательно сориентировался. Всё правильно, вон городские окраины, вен бухта, вон пирсы. А где оружие?.. Денис рывком схватился за карманы и не смог сдержать стона — резкое движение ударило резкой болью. Но пришло и облегчение, пистолеты были на месте. Оба. “Славик… то есть, Святослав Николаевич, это Рик просил вам передать…” Денис глотнул и закусил губу. И зашагал быстрее. Дорога — пыльная хорошо накатанная грунтовка — огибала окраинные гаражи, обнесенные бетонным забором, и вела вниз, к берегу. Денис увидел, что через сотню метров дорога заворачивает налево, в сторону города. А ему нужно к побережью. Направо. Денис осмотрелся, разглядел тропку и свернул к ней.
Тропа шла неровно, то кверху, то книзу. Вилась над обрывчиками, обходила бугры. Прыжки и подъёмы причиняли боль Денису. Но он даже испытывал некоторое удовольствие от боли, точнее, от ненависти к ней. И к самому себе порой. Однако раз ему случилось споткнуться и упасть в колючую траву; тогда он взвыл не столько от мгновенно осатаневшей боли, сколько от ярости, он выхватил пистолет и принялся в бешенстве лупить им твердую пыльную глину. С колючей травой. С каменной крошкой...
Успокоившись, Денис длинно вздохнул и перевалился на спину. Стало легче. Голова уже совсем не кружилась, даже если смотреть прямо в небо. И он долго лежал и смотрел.
Через какое-то время он услышал шорохи и сел, прислушиваясь. Кто-то шёл сверху, но шёл не по той тропе, что и Денис, а по другой. Это насторожило Дениса — именно то, что тоже сверху. В следующий миг безумная надежда — а если Рик! — заставила Дениса рвануться навстречу, но... Нет, конечно. Какой-то человек медленно спускается к морю, ну и что…
Что?..
Денис вновь приподнялся над ветками кустарника, посмотрел внимательнее. Идущий был ещё не близко, но этого человека Денис узнал бы теперь на любом расстоянии. Эти круглые очки от солнца... Эта маленькая бородка... Он сейчас в джинсах и в той же чёрной майке, как и у всех тех тогда. Без видеокамеры.
Денис почувствовал резкую опустошённость. Потом захотелось разрыдаться, и он с трудом загасил вскипевшие слезы. Всё — зря…
Всё — зря?!
Пистолет до сих пор был зажат в руке. Денис тыльной стороной ладони обмахнул ресницы, затем пальцы сами по себе передёрнули затворную раму: клац-клац… Они дрожали и слабели, эти пальцы, но Денис понимал, что будет стрелять в упор и не промахнётся. Его беспокоило другое. Рик обмолвился, что когда-то пытался убить этого, и у него ничего не вышло. Прошлой ночью, страшной и безысходной ночью неудача повторилась. Что же, что могло помешать уничтожить живое зло и в тот раз и в этот?! Денис лихорадочно осмотрел оружие — не засорилось ли дуло, вошёл ли патрон. Он присел на одно колено, скрываясь в кустах, а на другое поставил руки с пистолетом. Пригнул голову, глядя через мушку на тропу — в том месте как раз поворот после маленького подъёма, это очень удобно. Базилио покажется из-за веток, шагнёт вправо...
“Это всё-таки главнее, чем арсенал”, подумал Денис с горечью. “Ведь ты сам так поступил, Рик… Ты говорил, что, наверное, никогда не сумеешь убить его, раз не сумел в первый раз… Значит, я…” Перед глазами опять всё поплыло, но Денис, зло смаргивая, знал, что в любом случае не промахнётся. Базилио был уже близко. Денис ждал. Он ждал очень тщательно и очень скрупулёзно, он даже готов был ждать очень долго, только бы дождаться.
Он ждал неотвратимо.
Но как же этот выжил? Может, стрелявший в Рика доложил, что в саду кто-то был, и все те на всякий случай разбежались? Может, как раз этот и стрелял в Рика? Денис скрипнул зубами, его палец на спуске сделался стальным.
А может, просто Небо промахнулось? И сейчас это существо, это живое воплощение Зла неотвратимо движется, чтобы покончить теперь и с ним, Денисом?
Да нет, едва ли. Увидев Базилио на повороте, Денис сразу понял, что тот отнюдь не движется необоримо, а еле бредёт. Ему, похоже, досталось ещё больше, чем самому Денису. Но всё равно нервы Дениса не выдержали, — он вскочил и выстрелил, выстрелил несколько раз… Грохот сотряс пространство… Денис шарахнул по замершей фигуре снова, бросив вперёд руки с пистолетом, словно в пальцах была зажата рукоять меча, ключ-клинок Эльфа. Базилио согнулся, а Денису почудилось, будто он присел, чтобы кинуться на него, и потому Денис палил опять, опять, опять...
И ещё долго щёлкал спуском в оглушённой тишине, пока не сообразил, что его “ТТ” пуст, и тропа впереди тоже пуста. Тогда Денис, крупно вздрагивая, опустил пистолет.
А потом заставил себя подойти. И посмотреть.
Нет, этот человек не был бессмертным Злом. Он не исчез в своей преисподней, а просто свалился в яму. Денису померещилось, будто тело шевельнулось, и, поддавшись мгновенному ужасу, он выхватил второй пистолет и выпустил в мертвеца ещё одну обойму, и тот страшно дёргался с каждым попаданием. Не опуская пистолета, Денис осторожно вытянул шею и посмотрел поверх ствола. Заглянул через мушку на ту её сторону... Его замутило, и он рывком отвернулся, хватая ртом воздух. Потом пошёл. Потом, не обращая внимания на боль, побежал. Вязкая тошнота отпустила его, он перёшел на шаг. “Теперь, Рик, я тоже знаю, что там, по ту сторону мушки”, подумал он. Эта мысль пришла с чувством безнадёжной утраты всего, что было раньше.
...И спускаясь в арсенал, он всё думал и думал о чёрном и белом, и о кроваво-красном, и ещё об оранжево-огненном. Вернее, он думал и не думал одновременно. Сознание контролировало алгоритм его механических действий, отмечало то, другое, третье... И в это же время вспоминалось сразу очень многое и разное. То, например, что из тургруппы 2-Д-97 остались только шестеро, и Лорик — седьмая... А руки аккуратно обмотали шесть (больше не было) толовых шашек бикфордовым шнуром… Денис вспомнил, как мама всегда переживала, когда он уходил в многодневный поход — а она именно переживала за него, — и проверил, перескочит ли огонь запала с одного кусочка шнура на другой — легко! Подумал, что напрасно всё-таки он не отдал маршрутку ребятам, и что нужно будет взять побольше патронов взамен растраченных — и взял! Он поджёг шнур и долго смотрел, как быстрый огонёк убегает вдаль по тёмному переходу туда, где навсегда остался брезентовый мальчик, и он сравнивал эту дорогу с жизненным путём, по которому убегает время, оставляя всё меньше и меньше мгновений и шансов жить, — а потом он посмотрел вверх, туда, где в отверстии люка синело утреннее небо, но он не верил уже этому небу, потому что твердо знал: в мире больше чёрного. Стоит лишь закрыть глаза.
Но он всё-таки дал небу ещё один шанс и стал подниматься к нему по ржавым железным скобам.
Он подумал, что, может быть, Рик и уцелел, ведь такое вполне могло случиться, разве нет? Он найдёт его живого или мёртвого. Нет, только живого. Живого. И тогда, возможно, поверит, что в мире есть место и белому.