Комбат рассказал, как украинские войска освободили крупный город на Донбассе

21 июля 2014 года от российских оккупантов освободили Рубежное Луганской области. Украинские подразделения, входившие в город, приветствовали бойцы Нацгвардии, охранявшие на оккупированной территории стратегический объект — Рубежанский казенный химический завод «Заря».

О том, как 250 бой­цам удалось продержаться в осаде почти три месяца — до самого освобождения города, «ФАКТАМ» рассказал Александр Желновач, бывший командир Второго патрульного батальона воинской части 3023 Национальной гвардии Украины (ранее — часть Внутренних войск Украины) в городе Рубежное Луганской области.

— Александр Александрович, бойцы Второго патрульного батальона воинской части 3023, пережившие трехмесячную осаду в Рубежном, говорят, что их «спасли 900 тонн тротила и талант переговорщика, который был у комбата». Расскажите, когда вам приходилось применять этот талант?

— Сколько на самом деле тротила хранилось на заводе, который продолжал производить его и во время оккупации Рубежного, но только не отгружал потребителям, я точно не знаю. Это секретная информация. Но знаю, что тротил — чувствительный взрывоопасный материал. Если бы на территорию предприятия прилетел снаряд или в зону подземных складов попала граната, то имеющиеся запасы могли сдетонировать и уничтожить все вокруг в радиусе 40 километров. Случалось, что снаряды над нами пролетали, ведь поблизости шли боевые действия. К счастью, ни один не упал на территорию части или завода. Гранаты в нашу сторону тоже никто не метал — мы за этим круглосуточно следили. Вот это все я и вынужден был объяс­нять «парламентерам» боевиков самопровозглашенной «Луганской Народной Республики».

— Часто незваные гости наведывались? Что требовали?

— Боевики пять раз приходили к нам с требованием отдать им оружие и снять флаг Украины. Но мы этого не сделали. Приходил просить оружие и главарь боевиков «ЛНР» Алексей Мозговой — командир бригады «Призрак», которого свои же бандиты убили буквально спустя год, в мае 2015-го. Пришел и говорит: «Мы боремся за свободу. Но оружия у нас мало. А у вас минимум 200 автоматов. Вы с нами поделитесь? Вам же и пятидесяти хватит?» Я ему объяс­нил, как и всем остальным визитерам, что мы круглосуточно охраняем взрывоопасный объект и лишнего оружия у нас нет. А если они пойдут на штурм, то погибнут все — и мы, и они, и мирные жители.

Неподалеку от ворот нашей части постоянно «дежурили» две легковушки с боевиками. Они могли убедиться, что я говорю правду: мы несли службу по охране завода, в боевых действиях не участвовали. Возможно, присутствие этих «наблюдателей» нас тоже выручало. Может, они подавали своим какой-то сигнал. Потому что, когда поблизости проходили колонны техники оккупантов, они к нам не заглядывали. А на переговоры я всегда выходил один, и свое табельное оружие оставлял в части. За все это время нам ни разу не пришлось применять оружие.

— А были случаи, когда ситуация становилась критической и вы готовились отразить нападение?

— Что касается самой части и завода, то таких случаев не было. А если бы и были, то мы не сдались бы без боя. За это время мы вырыли по всему периметру около ста метров окопов. Соорудили укрепления, ворота загородили КамАЗом, свою территорию контролировали круглосуточно. Но штурмовать часть, за которой действующий завод по производству тротила, слава Богу, никто не отважился.

Хотя оружие применить, бывало, хотелось. Мы не имели права «отвлекаться» от своей главной миссии — охраны завода, а нашим помочь очень хотелось. Линия фронта была совсем рядом. 22 мая в районе Рубежанского железнодорожного вокзала наши десантники попали в окружение. Они не знали, что Томашевский мост через Северский Донец, соединяющий города Рубежное и Лисичанск, взорван. А как только украинская бронетехника прошла, боевики завалили им обратный путь спиленными деревьями.

Бой был горячим. Мы его отчетливо слышали, так как все это происходило недалеко от расположения части. Опасаясь, что нашим десантникам не удастся вырваться, я решил вмешаться. Хотел просить у оккупантов «зеленый коридор». Но командир роты украинских десантников, имени которого я так и не узнал, страшно удивившись встрече (мало кто знал о том, что в оккупированном городе функционирует украинская воинская часть), заявил мне, что на такой вариант не пойдет. Он сказал: «Если я погибну или выр­вусь отсюда, то мой сын будет сыном героя, а если сдамся — сыном предателя». Не знаю дальнейшей судьбы этого воина. Надеюсь, он уцелел. Эта группа наших войск с боем, но не без потерь, вырвалась из окружения.

*Сейчас 38-летний полковник Александр Желновач служит в Шостке Сумской области

— А как удавалось осуществлять снабжение воинской части в оккупированном городе?

— Продукты нам сбрасывали с вертолета, а чего не хватало, покупали на рынке, на оптовых базах. Хочу, пользуясь случаем, поблагодарить за помощь тогдашнего мэра города. Зная о наших задачах и нашем бедственном на тот момент положении, он договаривался с поставщиками продуктов, чтобы нам не заламывали цены за провизию. После освобождения города мэру пеняли на то, что он не смог воспрепятствовать снятию государственного флага на флагштоке перед горисполкомом, а потом — вывешиванию флага «ЛНР». Но он этому и не содействовал. А вот нам — Нацгвардии Украины — помог выстоять.

— Все это время государственный флаг оставался на флагштоке части?

— Оставался. «Парламентеры» боевиков, конечно, «рекомендовали» нам его снять и вообще предлагали вступить в их ряды. Но я объяснял им, что мы давали присягу народу Украины под этим флагом. И флаг будет оставаться на месте, на нашей территории, куда не ступила нога ни одного оккупанта. Да и, в конце концов, флаг был виден только с тыла. Не так уж сильно он мозолил им глаза.

— Как удавалось поддерживать боевой дух личного состава, фактически три месяца оставаясь в осаде? Никто же не знал, когда это закончится…

— Кадровых сотрудников я отпускал домой согласно графику работы. Все прекрасно понимали, что в оккупированном городе нужно быть предельно осторожными и в одиночку не ходить. А бойцы находились на казарменном положении.

70 процентов бойцов — срочники и контрактники — призывались с Донбасса, в том числе из оккупированных городов. Конечно, созваниваясь с родными, они получали от них информацию в самой разной интерпретации. Одни поддерживали сыновей, гордились тем, что ребята не нарушили присягу. А другие передавали детям то, что им внушали СМИ оккупантов. Но последних было меньше.

Разногласия между бойцами из разных регионов случались. Вражеская пропаганда, увы, до каждого добиралась. Но не так уж фатально она воздействовала. И кадровые сотрудники части, и бойцы все это время активно посещали нашу библиотеку и все чаще интересовались книгами по истории Украины, произведениями украинских авторов. В Рубежном оккупантам также не удалось заглушить сигналы ряда украинских телеканалов. То есть мы не были совсем уж отрезаны от информационного поля Украины.

В итоге за все время оккупации самовольно покинул расположение части и не вернулся только один солдат родом из Славянска, который, кстати, освободили еще раньше, чем Рубежное. Все остальные бойцы и сотрудники несли свою службу, как положено.

Был даже такой случай. У солдата срочной службы Александра Никулина в городе Энергодар Запорожской области умерла мать. Я опасался отпускать парня на похороны, чтобы оккупанты не захватили его в плен. Понимая, что Никулину придется проезжать через все еще захваченные города, проходить блокпосты, я сам отправился к боевикам и попросил, чтобы они не трогали парня. Сказал, что он, мол, солдат, призванный на срочную службу, несет охрану завода, в боевых действиях не участвует и едет домой хоронить мать. Мне пообещали бойца нигде не задерживать. Но, отпуская Александра, я разрешил ему не возвращаться. Сказал, что в Энергодаре есть две воинских части: мол, обратишься в военкомат, объяснишь ситуацию, я позвоню, если потребуется, и там дослужишь. Но он вернулся. Ровно через неделю. Признался, что не мог поступить иначе, здесь остались ребята, с которыми он призывался. И все они продолжали нести службу в обстановке боевых действий, прислушиваясь к звукам ближних боев и свисту пролетающих снарядов.

— А как освободили город?

— Неожиданно. Никто, конечно, не объявлял, что это будет сегодня или завтра. Ранним утром где-то поблизости снова завязался бой. А затем часовой с наблюдательного пункта передал: «Танки!» Все заняли позиции. Но, когда танки поравнялись с ограждением нашей части, мы увидели, что на них украинские флаги. Кто-то закричал, кто-то стал махать им руками. У всех были слезы радости на глазах. Бойцы, входившие в Рубежное, увидев, что в освобожденном городе их приветствуют украинские нацгвардейцы, конечно, были удивлены.

В тот же день к нам приехал командир воинской части 3011 Центрального оперативно-территориального объединения Национальной гвардии Украины полковник Александр Радиевский. За участие в освобождении Николаевки, Семеновки и Славянска 15 июля 2014 года он был награжден орденом «За мужество» III степени. Радиевский также принимал участие в боях за освобождение населенных пунктов Луганской области.

Из Рубежного наши войска пошли дальше — освобождать Северодонецк и Лисичанск. Через два дня, 23 июля, в бою за Лисичанск Радиевский погиб от пули снайпера. Посмертно ему присвоили звание генерал-майора.

— Вас тоже наградили?

— Нет. Но повысили в звании и должности. Я стал полковником и в декабре 2014 года был назначен командиром части 3022 Национальной гвардии Украины в Шостке Сумской области. Здесь служу и сейчас. Снова охраняем стратегические объекты — два казенных завода, одному из которых 20 июля стукнуло 170 лет.