Было почти безлунно. Почти — потому что луна растворилась в туманности облаков и стала светлым молочным пятном. Но этого света хватало на весь ночной мир. Ветер, теплый и сильный, ровно летел на север. Гибкие деревья клонились к земле. В быстром передвижении тёмного воздуха чудились неясные звуки. Словно чьи-то оклики или сигналы трубы. И метался необыкновенный запах, принесенный издалека.
Денису не спалось, и это он находил странным. То есть, он уснул, конечно, когда после ужина разошлись по палаткам. Он очень устал, вдобавок сказалась бессонная вчерашняя ночь, поэтому он только добрался до своего спальника, как сразу провалился в пустоту. А потом что-то разбудило его.
Брезентовые створки оставались не застегнутыми, ветер парусил и рвал их, и сам рвался внутрь, и от этого палатка казалась живой и огромной.
Денис не сразу понял, где находится. Привстав на локте, он долго и бездумно смотрел наружу. Там было светло, и Денис решил, что скоро утро. Но часы убедили его в обратном. Почему же не хочется спать?.. Потом он понял: это тревога. Только не такая, как обычно, нервная, суетливая и мучительная. Сейчас тревога была мягкая и светлая. Как бы ненастоящая. Может, от неясных звуков и запахов, разлитых в беспокойном воздухе. Может, от понимания того, что хотя путь предстоит нелёгкий, однако сегодня удалось пройти больше десятка километров несмотря ни на что. Правда, дорога была лёгкая...
Денис вспоминал, хорошо ли вбиты колышки и привязаны растяжки. Думал, не упадет ли на чью-нибудь палатку сломленное ветром дерево. Не грянет ли внезапный ливень. Не придёт ли беда, какую не ждёшь. До поселка теперь далеко. И Рика нет рядом.
Денис рывком сел и опять посмотрел на часы, ему показалось, что в прошлый раз он ошибся. Нет. Всё верно. Бесцельно повертев в руках фонарик, Денис зажёг его и направил луч на раздутые стенки палатки, на ближние деревья перед входом. Но тут же погасил. Свет могут заметить посторонние. Какие посторонние? Всё спокойно на Полуострове...
Он снова лёг и натянул до подбородка спальник. Но глаза не закрывались, сна и близко не было. Спокойно? Как сказать... В лесу и в горах самый страшный враг человека — другой человек. И дело не в окружающей обстановке, дело в самом человеке. Денису стало неуютно. Он плотнее завернулся в спальник. Он был в палатке один. И Рик тоже один, у него нет ни палатки, ни спальника. Сам виноват!.. Но всё равно, именно мысли о Рике не давали Денису покоя. Нужно было сделать всё, чтобы не отпустить его. Одному в горах нельзя. Одному нигде нельзя. Где он, один? Денис вздохнул и перекатился на живот. Громко шумел в деревьях ветер. Хлопала брезентовая дверка палатки. Издали донёсся короткий сухой звук — видимо, обломилась ветка. А похоже на выстрел...
Или это упал камень. Часто ли камни падают сами по себе? Денис схватил большой нож и фонарь и выскочил наружу. Он долго стоял, не двигаясь и вслушиваясь в ветреный шум. Но слишком громко стучало сердце.
Луна по-прежнему скрывалась в облаках и мглисто освещала ночь. Ровный южный ветер дышал дождём. А у Рика нет почти ничего, чтобы спрятаться от непогоды. Он вооружен и справится с любым зверем, даже двуногим, но что он сделает, если грянет ливень?
А пока — просто сильный ветер. Он шумит и сипит в ветках. Тихо завывает и посвистывает. Денис дотянулся до кроссовок, но потом подумал, что надо сначала одеться. Было тепло, и он спал без одежды, чтобы лучше отдохнуть. Но теперь спать не хочется… Денис одевался, каждое движение сопровождая слухом. Но стреляющий звук не повторялся. Наверняка сломалась ветка. Вон как скрипят и качаются деревья. Постукивают сучьями, роняют их... Денис на всякий случай укрепил свою палатку и решил обойти лагерь. Он проверял, не оборвалась ли какая растяжка, не оставил ли кто рюкзак снаружи, не унесло ли ветром плёнки от дождя. И уже не знал, к чему прислушивается — к отдаленным голосам леса и гор или к дыханию спящих. Кем он был сейчас для своих товарищей? Все они спят, но почему-то не спится ему.
А ветер мчался всё так же ровно и прямо. Ветер спрашивал: а что ты сделаешь, если случится беда? Если придет зверь? Враг? Ведь драться с ним здесь и сейчас — это совсем не одно и то же, что побеждать соперника на соревнованиях. Там вы деретесь по правилам. Там вы с ним одного веса и возраста. Там все понарошку... Денис вздрогнул и мотнул головой, раскидав мрачные мысли. Уснуть бы... Он медленно обошел палатки ещё раз и остановился у погасшего кострища. Лес казался живым. И горы проснулись. Раскачивались со скрипом деревья. Шелестел в скалистых разломах зыбкий песок. Опять прозвучал издали стреляющий стук. Сломавшаяся ветка? Сорвавшийся камень? Одиночный выстрел? Денис закрыл глаза, слушая ночь... Горы перешёптывались быстрым призрачным эхом, вершины перебрасывались коротким рассыпчатым смехом, словно катящийся в пропасть камень. Нельзя понять, можно лишь догадаться... Упадёт камень — будто выстрел. Покатится вниз по склону — словно очередь. Денис вздрогнул и обернулся... Что?..
Обломится ветка — будто выстрел... Денис сорвался с места и ринулся к тропе... Покатится камень по склону — словно очередь...
Он сразу нашёл тропу, потому что свою палатку поставил к ней ближе всех, на всякий случай, и теперь он мчался вперёд, выключив бесполезный фонарик, хотя петляющая дорожка едва угадывалась в темноте — облака прятали небо, деревья прятали облака. И ветер летел совсем в другую сторону.
Он опять услышал — да, это автоматная очередь, это было ясно, хотя он никогда не стрелял из автомата и даже не бывал на стрельбище, но кто же перепутает это с чем-то другим...
И несколько частых выстрелов... И опять автомат... И... этот быстрый размашистый грохот — неужели взрыв? Неужели война... “Спокойно!” приказал себе Денис.
Спокойно. Это уже совсем близко, кажется, вон за той скалой.
За той?
Нет, левее. Да, между ними... Да.
Мысли перепутались и стали отрывочными и как будто чужими. Денис с трудом владел собственным телом, он очень сильно устал и теперь бежал — а на самом деле шагал — из последних сил. Сердце заполнило всю грудь и всё росло, росло... И путь вел всё наверх, наверх...
Но вот тропа растеклась гранитной площадкой перед узким проходом между двумя скалами. Денис остановился, пытаясь успокоить дыхание, и подумал, что за этими каменными воротами должна быть небольшая долина. Выстрелы доносились, видимо, оттуда... Денис стёр со лба пот и торопливо зашагал к проходу, но тут же испуганно дёрнулся назад. Под скалами лежала тень, поэтому он не сразу увидел, что там кто-то есть, — почти неразличимый в полутьме силуэт отделился от холодного камня. Брезентовый мальчик беззвучно вышел из глубины тёмной ниши.
* * *
Он остановился там, где проходила граница света и темноты. Размытый лунный луч упал на его лицо и на выгоревшие, почти белые волосы.
Денис, переводя дыхание, покачнулся и опёрся о скалу. Рик быстро шагнул ближе и вздохнул с облегчением.
— Деня… — пробормотал он и сразу опустился на корточки, словно проколотый воздушный шар. Словно был не брезентовый, а гуттаперчевый. — Это ты... тьфу, чёрт. А я чуть не... Я в таких случаях стреляю без предупреждения...
Денис молча сел рядом. Просто на камни сел, и облокотился тоже на камни — всё равно было хорошо. Ничего другого не хотелось... Ему показалось, что Рик коротко всхлипнул, но он совсем не был уверен в этом. Может, всхлипнул он сам. Сердце до сих пор колотилось, как заведённое.
— Рик... — Денис глотнул и сильно потёр мокрое от пота лицо. Что-то звякнуло на камнях. Оказалось, это выпал у него из руки нож. — Рик, я слышал, стреляли...
Рик вздохнул длинно и прерывисто. Спросил, глядя на нож:
— И ты потому сюда побежал?
Денис неловко дернул плечом.
— Ну... я подумал, может... может, здесь где-то ты, — смущаясь, сказал он. — А что тут было...
— Да, постреляли... — Рик опять вздохнул и выругался. — Идём, я расскажу по дороге... Далеко вы стоите?
Денис поднялся и посмотрел назад, пытаясь глазами отмерить то расстояние, какое он только что преодолел. Он удивился — у него было чувство, будто он мчался, минимум, часа два и пробежал без перерыва десяток километров. А на самом деле... Ах да, тропа вела наверх...
— Ты забыл нож, — напомнил Рик. — Засунь за пояс... У тебя есть какой-нибудь бинт или что-то такое?
— Ты ранен? — встрепенулся Денис.
— Нет, просто полетел там... камни острые, порезался... — Рик поднял левую руку и лизнул у основания большого пальца. Кровь в лунном свете была чёрная.
Денис торопливо вынул из брючного кармана бумажную салфетку и платок, платок разорвал. Салфетку поместил между слоями платка, наложил и закрепил повязку. Он всегда был капитаном команды и всё умел делать на соревнованиях…
— Сойдёт, спасибо, — сказал Рик. — Пошли.
— А твой “рундук”? — спохватился Денис.
— Там остался, — ответил Рик, махнув назад забинтованной рукой. Оглянулся на ходу: — Я спрятал, заберу потом.
— Потом?! Так что случилось?
— Давай это, потише, — предупредил Рик. — И двигаемся побыстрее... В общем, дело фиговое, Диса. Ты никому не говори, это я тебе, понял. В общем, стрелять они первые начали, законно. Я первым никого не трогаю. Но троих я, кажись, уложил.
— Ты по порядку можешь? — попросил Денис. Он старался унять нервную дрожь и не мог.
— Ну вот... — Рик тоже нервничал, говорил быстро и отрывисто. — Я там пробирался по междугорью... Ну, днём поспал, как от вас, значит... а ночью решил идти, днём-то и спать теплее.
Денис закусил губу, вспоминая накрытую полиэтиленом палатку...
— В общем, я их заметил ещё издалека, — Рик вздохнул; голос его сразу стал глуховатый и сумрачный, выровненный тяжестью слов. — Хотел обойти, а никак. Место такое. Специально они стали там, что ли... Приблизился потихоньку, смотрю — человек шесть у костра, водку, поди, пьют, котелок висит... Мне не резон с ними водку пить, обойду как-нибудь, думаю, где проползу, где пролезу. Долго лазил там, ободрался весь, зар-раза... И проскользнул бы, если б не собака. Не люблю собак, блин... Она меня учуяла, но не побежала ко мне, а только тех мужиков переполошила. Ну, я — ходу, уже открыто, а они сразу — стрелять. Во, думаю, дела...
— А я думал, это ветка от ветра сломалась, — с досадой сказал Денис. — Вот дурак...
— Да ты-то при чём... — хмыкнул Рик. — В общем, трое за мной, остальные наверху орут пьяными матами. Собака тоже погналась, сука, я её сразу и грохнул. Те уразумели, что с ними не шутят, протрезвели, прикинули, где я пробираюсь меж камней. И из автоматов...
— Слышал... — скрипнул зубами Денис.
— Но всё-таки пьяные, — продолжил Рик. — Я залёг, приготовился, дождался, пока они на простор выйдут там, где не промажешь, эти трое-то за мной шли... Сначала одного снял, мозги, блин, на камни так и полетели. И сразу двум другим дал гранату. А те, что наверху были, не знаю… — Рик запнулся и даже остановился, будто от удивления, что уже всё рассказал. — Ну, где твоё стойбище?
— Вон, за поворотом, — сказал Денис, вглядываясь в темноту. — Или за следующим... Рик, а кто они? Ну, те...
— А хрен его знает, — угрюмо сказал Рик. В его словах сквозила виноватость. — Но я никогда не думал... понимаешь, давно уже не было тут такого. Я правду говорил…
— Да ты что, — перебил Денис. — При чём ты? Все говорили и все знали. При чём тут ты…
Рик длинно вздохнул и покачал головой. Хотел что-то сказать и не сказал. “Маузер” так и держал в руке.
Дальше они шли молча, прислушиваясь то ли к собственным мыслям, то ли к ветру. Ветер шумел всё так же ровно, но был теперь попутным.
В лагере не спали. Но появились из-за деревьев только тогда, когда Дениса узнали по голосу. Его, конечно, искали и не нашли, звали, перетревожились. Возвращение Дениса и, тем более, Рика было воспринято с громадным облегчением и почти без удивления. Никто не перетрусил. Настороженность была, страха не было. Серпухин пытался шутить. Виталька сказал с рисовкой:
— Стреляют-с. Война?
— Война, — ответил Рик без рисовки. — Начинайте эвакуацию.
— Да, давайте, — сказал Денис, — поскорее. Страшного ничего нет, но надо уйти, тут мы близко к дороге... Рик, у них одна собака была?
— Ну, если б была ещё — погналась бы и она.
— Ой, Рик! — воскликнула Инга, которая лишь теперь его увидела.
— Да, Рик, — подтвердил тот. — Быстро собирайтесь, уходим. Диса, пошли снимать палатку.
— А куда мы? — спросил вдогонку Ричард.
— Туда. Разберемся потом. Собирайтесь, блин!
Денис наспех забрасывал в рюкзак вещи, будто сдавал на время зачёт по укладке. Рик в миг повынимал колышки, обвязал их веревкой от растяжки. Полиэтиленовая пленка была под палаткой. Денис нерешительно вытащил её, но Рик сказал, чтобы оставил, — скатается вместе со всем, некогда возиться… Собравшись, они разошлись помогать укладываться остальным: Денис подбежал к мальчишкам, Рик — к Ленке с Ингой.
Наконец палатки были сложены. Денис спросил, не оставили ли всякую мелочь вроде топоров-котелков, не забыли ли вещи Лорика (их раскидали по рюкзакам). Кажется, всё было нормально.
Нормально?! На Дениса опять нахлынула холодная волна понимания происходящего. У него это было так: волнами. Он оглянулся и угадал в полосах светотени фигуру Рика. Рик, помогая девочкам со сборами, быстро передвигался, и полосы луны и темноты, застрявшие между деревьями, делали его то белым, то чёрным. Денис стиснул рукоятку ножа, до сих пор торчавшего за брючным ремнем. Он подумал, что совсем недавно в Рика стреляли. И он тоже стрелял. И убил. Мозги, говорит, на камни... А потом гранатой...
А фонарь?.. Денис с непонятным испугом схватился за карман курточки. Фонарь был на месте. Он с облегчением вздохнул. Если осветить Рика светом, он будет белым.
...Они шли рядом, чуть оторвавшись от остальных. Денис понимал, что должен бы идти замыкающим, но ему нужно было поговорить с Риком, это тоже важно. Впрочем, группа небольшая и слаженная. Как они здорово сработали, когда приключилась неприятность с Лориком... А теперь, кажется, ситуация ещё серьёзнее. Денис хмыкнул про себя: поход первой категории сложности! Любопытно, а если учесть все эти передряги, которые группа уже преодолела и которые преодолеет в дальнейшем, — какую категорию подтвердила бы им маршрутно-квалификационная комиссия? Правда, до неё ещё надо добраться...
Денис бегло оглянулся и шёпотом пустил по цепочке перекличку. Шедшие позади Саня и Серёжик вернули ему ответ. Денис шёл сейчас почти налегке, за плечом болталась лишь палатка. Рюкзак тащил Рик. Рик сказал:
— Скоро долина. И ручей, даже почти речка... Скоро дойдём...
— И что? — встревожился Денис.
— И дальше вдоль ручья, — сказал Рик. — Деня, нет другого пути.
— Ты про что?
— Про маршрут. Придется идти через Осторожий, понял...
— Через другую сторону?
— Разделили, сволочи... самостийные... мать... — с резкой злобой выругался Рик. Вздохнул. — Понимаешь, иначе никак. Смотри, что я хочу... Переваливаем через Осторожий и выходим на трассу. — Он оглянулся, чтобы никто не услышал. — Там сразу два поселка недалеко, автобусы ходят, можно сразу до Снежнореченска или, если повезёт, даже до Алого Мака... Ну, и на ту загородную поляну, где все тургруппы отдыхают, там всегда в это время много людей со всего Союза. Ну, дня два придётся подождать, а там и Славик подойдёт со своими.
— А арсенал... — одними губами сказал Денис.
— Это я про остальных, — помедлив, ответил Рик. — А нам с тобой — арсенал.
Он замолчал, с напряжением ожидая, что скажет Денис. А что он мог сейчас сказать... Он спросил:
— За нами может быть погоня?
Рик опять оглянулся и сказал, что не знает. Дениса удивила странная обречённость в его голосе. Будто Рик собирался уйти и не вернуться. Будто он уже уходил. Будто... Денис разозлился сам на себя и резко подтянул съезжавшую с плеча лямку палатки. Рик сказал, устало дыша:
— Вряд ли погоня... Я их заманил не к вам, а от вас.
— Как? — не понял Денис.
— Ну, я же знал, как вы будете идти... По маркировке. И повёл этих типов дальше по маршруту. Ну, когда они за мной... А потом уже сюда.
Денис посмотрел на Рика и опустил глаза.
— Значит, ты... Ты бежал нас предупредить...
— Теперь главное — пробиться в цивилизацию, — сказал Рик. — Ну да пробьёмся, подумаешь...
Денис сказал очень озадаченно:
— Давай привал... Отдохнем, а то вон, сзади, отстали.
Рик молча спустил рюкзак и сел в холодную сырую траву. Съёжился. Денис сел на палатку и заставил его сесть рядом. Постепенно подошли остальные, сбрасывая со спин рюкзаки. Серпухин спросил, долго ли ещё шагать, и Денис ответил, что до рассвета. Виталька обещал не дойти. Ричард сказал, что до рассвета уже не долго. Ленка с Ингой и Серёжик о чём-то негромко шептались.
Ветер поутих. Деревья раскачивались не так сильно, как около лагеря. А может, это казалось оттого, что здесь они росли реже и были ниже, и стояли не сплошным лесом, а как бы тёмными островами посреди каменисто-травяного моря. Море это будто застыло гигантскими волнами складчатости. Приходилось идти то вверх, то вниз. Но всё-таки больше на подъём. И подъём этот вёл на Осторожий перевал, совсем в другую сторону…