Как Высоцкому в Северодонецке голос вернули.

Происшедшее с Владимиром Высоцким во время его гастролей в Северодонецке по накалу, конечно, куда менее драматично, чем ЧП, показанное в новом нашумевшем фильме об артисте. Однако в его биографии и этот случай оставил памятный след. Но всё по порядку…

Возвратимся ровно на 34 года назад – в 1978-й. С 21 по 25 января проходили гастроли знаменитого барда в Луганской (тогда Ворошиловградской) области. Большинство концертов было дано подряд в Ледовом Дворце спорта Северодонецкого объединения «Азот». Здесь в книге отзывов знаменитый гость оставил такое четверостишие:

«Не чопорно и не по-светски –
По-человечески меня
Встречали в Северодонецке
Семнадцать раз в четыре дня».

В городе за год до того создали Клуб самодеятельной песни «Диалог», куда вошли в основном молодые кибернетики – выпускники столичных вузов, направленные на работу в местное НПО «Импульс». Им было мало официальных концертов, – потому организовали встречу с Владимиром Семеновичем в своем НИИ управляющих вычислительных машин (руководству позднее за это досталось). Сам Высоцкий, заметив, что выступать в институтах ему особенно нравится, тут же попросил по отчеству его не величать.
– Актовый зал не мог вместить всех желающих, – вспоминает моя жена Людмила, инженер «Импульса». – Меня туда буквально втрамбовали напирающие сзади. Собралось человек семьсот. Быстро стало жарко, и певец попросил воды. Подав стакан, предупредили – холодная, и услышали благодарность за такую заботу о его горле. Только позднее узнали: то была не просто вежливость.

«Импульс» сейчас курирует одна из лучших северодонецких терапевтов Вера Андреевна Белецкая. Именно ее отец, Андрей Васильевич, – заслуженный врач Украины, изобретатель, вернул Высоцкому голос. В те дни артист, простудившись, вдруг утратил способность не только петь, а практически и говорить громче, чем шепотом. Почетный гражданин Северодонецка А.В. Белецкий недавно ушел из жизни, но, не раз общаясь с ним, слышал детали удивительной истории.
– Воспаленному, отекшему горлу Высоцкого, кроме лекарств, нужно было дать покой, – говорил врач. – Но на это мой пациент не соглашался. Лечили острый ларингит интенсивной терапией в нашей медсанчасти объединения «Азот» – до выступлений, а в перерывах между ними – прямо за сценой. Одну за другой делал Владимиру Семеновичу лекарственные, с антибиотиками ингаляции.

Кроме прочего, кудесник-отоларинголог объяснил: сам процесс пения у этого барда требовал надрыва и, скорее всего, был болезненным в силу особенностей его голосового аппарата. Но те же особенности изначально определяли и уникальность, хриплость звучания. Его голосовые связки были «задрапированы» бугристыми фестонами. Такая кайма не давала нормально образовываться звуку, понижала его высоту. Фактически это были хоть и не настоящие, но вторые связки – можно считать, поющие, однако создающие притом режущий эффект. Вполне возможно, считал доктор, все это и вызвало потребность в известной «анестезии», помогающей выдерживать такую напряженную работу. Предложения Белецкого исправить что-то оперативным путем (а значит сделать голос «не-высоцким») Владимир Семенович не принял.

С разрешения певца, заведующий отоларингологическим отделением тогдашней медсанчасти А.В. Белецкий, неплохо рисовавший, демонстрировал своим интернам (а позднее – и заинтересовавшимся ученым мужам в столице) эскизы его гортани. Ну а о том, кто вернул ей прежние свойства, уже знали тысячи людей: Высоцкий приглашал Андрея Васильевича на концерты в Ледовом, благодарил принародно, звал с коллегами в Москву «на Таганку». Для связи дал телефон своей мамы. К слову, Нина Максимовна работала в НИИХИММАШе, филиал которого в Северодонецке – рядом с НИИУВМ.

Высоцкий не обошелся без небольшого импровизированного концерта для сотрудников и пациентов с персональной раздачей автографов в самом медучреждении. Его ветераны до сих пор вспоминают и песни, и доброжелательность, отзывчивость, простоту, доступность кумира. Всенародного любимца, которому накануне «органы культуры», наконец-то, присвоили высшую категорию вокалиста-солиста с концертной ставкой 19 рублей.

* * *
А какая память осталась о концертах для широкой публики? В Ледовом, с его пятитысячной вместимостью, были аншлаги. Здесь (достав билеты правдами и неправдами, часто – с «нагрузкой») побывало столько людей со всего региона и столько записей сохранилось, что вряд ли есть смысл делиться личными впечатлениями. Скажу лишь пару слов.

Кроме песен, эмоционального накала, запомнилось, как дружески Владимир Высоцкий представлял участвовавших в программе ВИА (если не ошибаюсь, «Красные маки», «Арго») и коллегу по театру Ивана Бортника. Через несколько месяцев оба друга будут сниматься в фильме «Место встречи изменить нельзя», а тут представили сцену из «таганского» спектакля «Павшие и живые» о поэтах-фронтовиках. Поэт-певец, как обычно, попросил оставить свет в зрительном зале. И предупредил: не надо оваций – я лучше больше спою; и «бисировать» не надо – концерт не продлится дольше заявленного. Но каждой песней невысокий человек в серой водолазке, с гитарой захватывал тебя полностью.
Помню я Ледовый переполненный,
Как без всяких нынешних петард
Голоса взрывными обертонами
Нарушал покой всеобщий бард…

Мир Высоцкого, вместивший нас всех, стал нашим миром, и мы сохраняем его в себе. Так с полным правом говорят и жители Северодонецка, и все, кто приезжал тогда в этот город на необычные концерты.

* * *
В «Импульсе» программа Ледового не повторялась; в течение часа исполнялись другие песни. Они транслировались по институтскому радио и записывались на магнитофон, в том числе приехавшими из столицы поклонниками барда (через много лет эти записи выпустили на отдельном диске). Атмосфера была особой, поскольку в тот день, 25 января, Владимиру Высоцкому исполнилось сорок лет.

На Северодонецком «Азоте» как раз осваивали выпуск первых в стране популярных и дефицитных «дипломатов» из пластика – имениннику вручили такой кейс и телескопическую удочку из стеклопластика (тоже дефицит производства местного завода). Были и другие подарки. А вот чего не было – так это барьеров между певцом и залом.
– Я, честно говоря, не ожидал, что будет такое обилие людей, да так поутру, – начал артист. Затем он рассказал о гастролях своего Театра на Таганке во Франции, откуда только вернулся.

– Наша пресса о них почти не писала, – понимающе улыбнулся Владимир Семенович. – Или старалась создать впечатление какого-то провала. А все спектакли прошли с успехом. Играли на русском, но у зрителей были такие маленькие аппараты, и мы даже на сцене слышали голос переводчика. Правда, говорил он очень монотонно. Представьте: Шекспира – и без всяких страстей! Но искусство все равно подействовало.

Можно сказать, теме искусства был посвящен и шуточный монолог «Посещение Музы».
– Это песенка плагиатора, – анонсировал автор. – Был такой случай, как однажды поэт напечатал стихи, которые, как потом выяснилось, принадлежали Анне Ахматовой. Его спросили: «Ты зачем, Вася, сделал такую пакость?». А он: «Я, – говорит, – не знаю. Как-то сами просочились». А потом говорит: «Подумаешь, какое дело! Пусть она моих хоть два берет, мне не жалко».

«Иноходец», «Тот, который не стрелял», «Чужая колея», «Я не люблю», «На таможне», «Песня-басня про козла отпущения»… Жанры менялись калейдоскопично. Все проходило как бы в форме диалога. Поскольку не многим северодончанам удалось бы побывать «на Таганке», Высоцкий прочитал знаменитый монолог Хлопуши из спектакля «Пугачев» по поэме С.Есенина. Ответил и на вопросы. Один из них был таким:
– А не напишите ли вы песню о северодонецком воздухе, в котором чувствуется химия?
– Об этом не песню нужно писать, а говорить в самых высоких кабинетах, – ответил поэт. Он с пониманием отозвался о сложной работе химиков, которым нужно помогать решать проблемы. И песня «Товарищи ученые» прозвучала очень кстати… Что ж, сегодня многие экологические проблемы в Северодонецке решены, и работа в этом направлении продолжается.

Вообще-то, исчезли разные приметы того времени. Еле действует аэропорт «Северодонецк», куда Высоцкий прилетел 20 января (поселилась вся группа в гостинице «Центральная»). Уже, увы, практически не стало знаменитого Лисичанского содового завода, перед работниками которого в их Дворце культуры в те же дни выступил Высоцкий. Зато есть многое другое, – хотя трудно представить, о чем сейчас мог бы петь такой титан.

Но все это совсем не значит, что его песни не актуальны. И сегодня, слушая рефрен одной из них – «Спасите наши души!», мы понимаем: свои души хотят спасти не только подводники, и заряжаемся поэтической энергией, силой. Песни гражданские, военные, лирические, гротесковые, баллады, городские романсы… Любые из них по-прежнему отражают наши мысли и чувства, многое дают для ума и сердца, приучают острее смотреть на мир с его современными чертами, столкновениями. Их хотелось бесконечно слушать тогда. Хочется и сейчас. Причем не только людям моего поколения, а – знаю по своим сыновьям – и молодежи. Ведь кому, как не ей, сегодня особенно не хватает настоящих лидеров.

Недавно во Дворце культуры Северодонецкого объединения «Азот» прошел песенный фестиваль химиков. С особой проникновенностью прозвучал там в исполнении солистки «Белый вальс» Владимира Высоцкого. Есть там такие строки:
«Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез,
Припомни этот белый зал – и улыбнёшься…».
И мы улыбаемся, вспоминая переполненный белый зал и человека, полностью владевшего им.

* * *
В «именинный» день 25 января В.Высоцкий, по договоренности не только с облфилармонией, а и с обкомом партии, дал концерты и в Ворошиловграде (Луганске). Ехал туда, по свидетельству очевидцев, с творческим подъемом, растроганный только что прошедшим приемом в Ледовом Дворце. Там на электронном информационном табло весь концерт горело поздравительное приветствие.



В областном центре тоже не подкачали – у ДК имени Ленина встретили с сорока великолепными гвоздиками и гигантским шоколадным тортом. «Шахтерский» по праву считался шедевром местных кондитеров, и в те времена даже обычное, серийное такое изделие в магазинах купить было невозможно.

Встречи с луганчанами В.С. Высоцкий тоже начинал с рассказа о родной Таганке:
– Театр этот, Театр на Таганке, – очень популярный коллектив в Москве. Ну, тому есть много причин, но одна из главных причин, на мой взгляд, – что в нашем театре очень много используется песен, музыки, стихов – одним словом, там много присутствует поэзии. Мы сделали поэтические спектакли по Пушкину, по Маяковскому, сделали спектакль на стихах Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко…

Через десять лет в Луганске, Северодонецке побывает и Е.А. Евтушенко – тогда народный депутат СССР. За столом у его однокурсника по Литинституту Иосифа Курлата мы говорили и о судьбе барда «с есенинкой ярой» – прижизненной и посмертной. Об этом Евтушенко написал в стихотворении «Киоск звукозаписи»:
«…И голос знакомый с хрипинкой несется,
И наглая надпись: «В продаже – Высоцкий».

Действительно, мы видим, как имена гениев то и дело становятся торговой маркой. Но те, кто сроднился с Высоцким «не по службе, а по душе», должны передавать новым поколениям чистые, искренние чувства. Так, как это делали Высоцкий с Бортником по отношению к поэтам Великой Отечественной, показывая фрагмент из спектакля «Павшие и живые» и луганчанам.

Рассказал Высоцкий и о своем творчестве:
– Я не очень люблю, когда мои песни исполняют другие певцы, эстрадные. И совсем не потому, что это они делают хуже – наоборот, они это делают лучше. Они споют хорошо. Но – не так. Потому что, на мой взгляд, между авторской и эстрадной песней существует большая разница. Потому что эстрадная песня предполагает наличие нескольких авторов сразу. Это всегда зрелище, и прежде всего – зрелище. И обратите внимание: никому не приходит в голову, например, взять и принести магнитофон на обычный эстрадный концерт для того, чтобы записать певца… Слишком часто мало обращают внимания в эстрадной песне на тексты. Ну а авторская песня, на мой взгляд, не то, что имеет преимущество, но отличается тем, что мы сами всё делаем. А именно: я пишу всё, и музыку, и стихи, и делаю это одновременно.

Я работаю ночью, беру маленький магнитофончик… И если вдруг получается – ты задумал написать что-нибудь серьёзное, а музыка на эту строку ложится, там, шуточная, игривая, более весёлая, то ты возьмёшь – и эту серьёзную тему разработаешь в шуточном ключе. Бывает и наоборот. Когда я уже выхожу сюда, в зрительный зал, есть только гитара, есть ваши глаза и есть то, что я вам хочу рассказать. Поэтому всегда хочется видеть глаза и чувствовать настроение, которое в зрительном зале. И в зависимости от этого настроения – я же ведь сам хозяин – я могу её спеть быстрее, медленнее, придать другую окраску.

Знаю, что очень многие люди на этих вот выступлениях записывают песни и уносят их к себе домой, чтоб ещё раз послушать – а что же он там имел в виду, что он хотел сказать... Одним словом, берут нас к себе в гости. Мы там себя очень хорошо чувствуем, существуя в виде магнитофонных лент. А всегда хорошо встречаться с друзьями дома, правда?



Впрочем, тогда же профессиональный актер Высоцкий, отвечая на вопрос «Как Вы относитесь к нынешнему менестрелизму и что, по-вашему, – бардовская песня?», ответил: «Я никогда к этому никак не относился, никогда себя не считал никаким ни «бардом», ни «менестрелем».

Спросили его и об отношении к Муслиму Магомаеву, Алле Пугачевой. Ответил с явным удовольствием:
– Считаю, что Муслим – прекрасный певец, знаю его лично. И он очень, очень хороший человек. Алла Пугачёва, на мой взгляд, интересная очень актриса на сцене и интересная певица.

Прочитав записку «И всё-таки о личной жизни: семья, счастье, карьера и долг», Владимир Семенович сказал (цитируется тоже по стенограмме):
– Значит, семья – это хорошо, счастье – ещё лучше, карьера – тоже не мешает, долг – безусловно… Спасибо, дорогие ворошиловградцы, за ваш интерес к моей персоне.

Теперь, пожалуйста, послушайте песню, с которой я начинал. Я ею хочу закончить. Эта песня звучала в фильме «Срочно требуется песня». Она называлась «Парус. Песня беспокойства». Я с неё начинал, я её помню и люблю, это одна из самых любимых моих песен. В ней нет никакого содержания, не ищите в ней никаких подтекстов. В ней есть набор беспокойных фраз – потому что время-то беспокойное, верно?
И зазвучало вечное:
«…Надо быстрее на вираже!
Парус! Порвали парус!
Каюсь, каюсь, каюсь...»

– Могу вам сказать, – обратился к залу Владимир Высоцкий, уже поздним вечером заканчивая третий, заключительный концерт в областном центре, – не для того, чтобы вы дальше аплодировали, но это правда. Первый раз в жизни своей я в Татьянин день так много работаю. Спасибо вам большое!

* * *
А теперь – о нашей благодарности человеку, чье имя современники произносят с гордостью. В Донецкой области, где тоже выступал В.Высоцкий (автор «Гимна шахтеров», с родовыми корнями в Украине), память о нем увековечена мемориально. Недавно выпущены книга и альманах «Высоцкий в Горловке». Прекрасно, что теперь – по инициативе главного редактора «Нашей газеты» – воссоздается связь «златоустого блатаря» (из «Реквиема» А.Вознесенского. – С.П.) и с Луганщиной. К слову, здесь уже есть и свои «высоцковеды» – в Национальном университете имени Тараса Шевченко.

Показательно, что северодонецким, луганским, лисичанским журналистам удалось (по тем временам – редкость) опубликовать несколько откликов о тех концертах еще «по горячим следам». О себе, как о приверженце Высоцкого, тогда же заявил и писатель Владислав Титов, которым гордится Луганщина. Бывший шахтер подарил барду свою книгу «Всем смертям назло».

Всем смертям назло и Владимир Высоцкий остается с нами.