Северодонецкий «ПЕРЕЦЬ»: в один уикенд - три сумасшествия

С ума сойти – в один нынешний уикенд надо было побывать на трех заманчивых спектаклях! Премьеру в своем новорожденном камерном театре давал вернувшийся в Северодонецк Александр Шмаль; гастрольная антрепризная труппа показывала «Мастера и Маргариту»; а переехавший в наш город Луганский областной академический украинский музыкально-драматический театр призвал на свой свежий спектакль «Маклена Граса» по пьесе Мыколы Кулиша.

В первых двух постановках театры показывают «сдвиг по фазе» у представителей сильной половины народонаселения, причем – великовозрастных; в третьей, кроме того, можно наблюдать за наступлением аналогичного явления и у девочки-подростка. К тому же «академики» позиционировали свой спектакль как трагифарс. То бишь и тут - два в одном. Так что автор этих строк 16 апреля, с подачи портала Северодонецк онлайн, отправился именно к ним – в городской Дворец культуры.

Если тезка автора пьесы, давший имя скверу аккурат напротив ДК, как-то вечером на одном из хуторов близ Диканьки воскликнул «Знаете ли вы украинскую ночь? Нет, вы не знаете украинской ночи!», то тем субботним вечером в нашем уже отнюдь не хуторке мне захотелось провозгласить: «Знаете ли вы украинский театр? Нет, вы не знаете украинского театра!». По крайней мере, эта самая «Граса» в постановке художественного руководителя областного академического Владимира Московченко (заслуженного деятеля искусств Украины) показала: коллектив уверенно шагнул вперед и наряду с прежней классичностью стал по-настоящему современным. Можно сказать, европейским.

Тот же Александр Шмаль, который отделяется и отдаляется от академических традиций как приверженец «объективного искусства», вполне бы мог обнаружить в поставленной земляками «Маклене» – во многообразии использованных здесь театральных приемов, пронзительной открытости - нечто от своего любимого польского режиссера Ежи Гратовского. Тем более, что действие спектакля происходит как бы еще в польском Львове. При том, что постановщик (и это здорово!) то и дело проводит аллюзии с нашим нынешним украинским контекстом. Тут тебе и экономический кризис, и переломы в обществе, личных судьбах, и обнищание (по-украински звучит точнее – зубожіння) людей… А кого теперь не волнует банкротство банков, предприятий, угроза остаться без крова над головой?! Потому зрительный зал все время был в напряжении.

* * *

Но режиссер и актеры пригласили людей не на политический митинг (хотя вначале и прозвучали голоса известных деятелей), а в те-атр. Наряду с реалистичными картинами и образами они показали чуть ли не весь возможный театральный калейдоскоп: и гротеск, и условность с налетом сюрреализма, и выражавшие характеры пластику-пантомиму с хореографией, и живые зонги. Замечательные декорации – от авансцены до заднего плана, где двигался трамвай, выразительное музыкальное оформление – все это тоже пришлось по душе любителям сценического искусства.

Истинные театралы обращали внимание на каждую деталь. Начиная с фойе, где еще перед спектаклем играл свою роль один из персонажей - музыкант. Долгое время он потом сидел на авансцене неподвижно, но сколько всего читалось на его лице!

Так получилось, что за полтора года работы театра в Северодонецке у меня не было возможности посещать его спектакли. Что ж, теперь специально буду ходить смотреть на игру Ивана Шербула, Анастасии Адначевой-Пономаренко, Вероники Золотоверхой, Сергея и Лэдмилы Козырь, Анастасии Лемиш, Дарины Штомпель, Дениса Пономаренко, Владимира Благого, Ивана Шморгунова, Ярослава Грошева… Любой спектакль, как и этот, украсит дуэт Олега Борщева и Александра Михайлова. Сидевшая со мною Светлана Ивановна Попова, немало лет руководившая местным Дворцом культуры химиков, восхитилась: «У нас они только отлично пели, а тут блеснули такой многогранностью!».

Блеснули и работавшие над спектаклем Ирина Лубская (сценография, костюмы), Сергей Бондаренко (пластика), Ирина Серекова (хореограф), Татьяна Тимко (вокал), два Артема-аранжировщика – Браташ и Филенко. Так что их театр теперь знаю!

Но, пожалуй, остались и вопросы. Разумеется, я открыл текст пьесы, написанной Мыколою Кулишом еще в 1933 году. Театр бережно отнесся к классике. Вот только финал у Кулиша несколько иной, чем в спектакле. У автора девочка убегает от полиции, но обещает вернуться. Музыкант устремляется за нею. А тут она остается на сцене. Может, это и верно? Подумаем о том, что человеческие трагедии никуда не убегают…

* * *

А теперь, извините, – о прозе, уже в фарсовом ключе. Перед входом на спектакль зрителям раздавали печатные памятки с инструкциями: «Не разрешается входить в зал с едой и напитками (кофе, чай)», «… проходить следует лицом к сидящим в ряду», «Дарить цветы актерам - … признак хорошего тона». Понимаю, что в Луганске был культурный центр, и Северодонецк там могли считать невежественной провинцией. Но не до такой же степени, господа! . Между тем, в театре сейчас работает достаточно северодончан, и они могут рассказать коллегам – мы не совсем забитые.

Хотя…. Звук в мобильных телефонах, несмотря на просьбы администрации, выключили не все. И вот на сцене персонаж-банкрот всерьез хочет вешаться, а тут в зале раздается бравурный марш. Может быть, директору театра Сергею Дорофееву попробовать бороться с этим радикально? Например, артисты замирают, и кто-то спрашивает обладателя мобильника: «Мы вам не мешаем?». Думаю, после пары таких экспериментов все станет на свои места.

И мы будем полностью отдаваться театральному искусству, в котором, конечно же, некоторая «сумасшедшинка» никогда не будет лишней.