Северодонецкий «Перець»: какой коп меня оштрафует?

Ответы на этот и другие вопросы журналист искал, работая в отборочной полицейской комиссии
Семен ПЕРЦОВСКИЙ, заслуженный журналист Украины,
секретарь Луганской региональной организации НСЖУ

Эти заметки написаны тогда, когда еще не сделаны выводы по закончившейся трагедией погоне полицейских за бешено мчавшимся по Киеву BMW. Наверное, они будут учтены при следующих наборах в новую полицию. А пока они прошли так, как рассказано дальше.

У кого только за долгую журналистскую жизнь ни доводилось мне брать интервью: министров и артистов, конгрессменов и спортсменов, изобретателей и писателей, судей и подсудимых… Однажды даже присел с диктофоном перед вылезшим из реки крокодилом. Так нам ли, крокодилам пера, тушеваться даже в самом крутом разговоре?! И все же признаюсь: оказавшись в комиссии по отбору потенциальных новых полицейских Луганщины, можно сказать, лично подключившись к реформам в этой сфере, волновался не меньше парней и девушек, ожидавших своей очереди в коридорах Северодонецкого Высшего профессионального училища.

«…А ПОГОВОРИТЬ?!»

Жаль, оно, это профучилище, в дни январского гриппозного карантина, осложненного к тому же известными перипетиями вокруг судьбы отечественного профтехобразования, как таковое не работало. А то обязательно затащил бы сюда народного депутата Украины, члена коллегии МВД Мустафу-Маси Найема и начальника Главного управления Национальной полиции в Луганской области Юрия Николаевича Покиньбороду, которые накануне напутствовали наши комиссии. Дело в том, что здешнее ВПУ отличается не только неординарной компьютерной, прочей оснащенностью, а и высоким уровнем начальной военной подготовки молодежи, волонтерского, краснокрестовского движения, своим Евроклубом с проектом «Схід і Захід – разом!», охватившим сейчас всю страну. А также тем, что тут, кроме различных робочих, младших специалистов, выучили немало охранников-телохранителей – как парней, так и девушек. Не копы, но все же…

Есть смысл присмотреться к такой базе подготовки кадров, поскольку в нашем регионе, в отличие от других, особого ажиотажа при наборе в патрульную полицию не наблюдалось. А потребность солидная. В соседней Кременной действует военный кадетский лицей, - почему бы аналогичным образом не готовить и будущих полисменов? Естественно, не только здесь. Подобные или другие методы профориентации с освоением подходящих навыков уже в юном возрасте помогли бы лучше формировать «трудовые резервы» стражей порядка - еще до всяких курсов, спецшкол и вузов.

Но и сейчас мы беседовали с людьми не случайными, а с теми, кто накануне прошел несколько сложных этапов отбора. Кстати, не лучше ль было бы сначала провести собеседования, а уж потом, для прошедших его, – все эти проверки по медицинским, спортивным параметрам, тестирование? Хотя у нас сакраментальное «А поговорить?!» обычно оставляют на закуску. Видели украинский, одесский фильм «Ребенок к ноябрю», где даже «Napoleon Cognac» не удовлетворял без такого приложения? Вот и с будущими полицейскими «наполеонами» (а на хорошую карьеру нацеливались многие) в довершение всего говорили накоротке, а уж потом раз-два – взяли. Или не взяли. Или включили в кадровый резерв.

«Накоротке» - это в любых смыслах слова. Коллега Найем, зная собратьев по медийному цеху, деликатно намекнул нам: не стоит (да и некогда) демонстрировать все свое умение что-то выпытывать. Тут ведь собрались и другие мастера такого жанра, с особыми подходами. Они могут лучше, быстрее раскрыть человека (как выяснилось, реально есть чему поучиться). Не знаю, вправе ли пересказывать «экзаменационные» полицейские вопросы, которые, впрочем, встречал в Интернете; но убедился - успех ответов на них отнюдь не обусловлен репетициями.

Каждый из собеседников присаживался перед нами всего на четверть часа. М-да, подбирая корреспондентов в скромную редакцию газеты, тратил на это куда больше времени. Не мог заодно не вспомнить, как наш земляк, участвуя в конкурсе на первую свою должность в западной фирме, вместе с другими свежеиспеченными лучшими выпускниками лучших университетов жил пару-тройку дней под одной крышей с рекрутерами. Те ненавязчиво, вполне естественно (включая общие завтраки-обеды) изучали не только деловые, а и прочие качества кандидатов, не заметные сходу личностные нюансы.

Нам же предстояло по ответам на десяток вопросов дать оценки мотивации, честности, адекватности, стрессоустойчивости, решительности, ответственности претендента, его умения коммуницировать, работать в команде. И, посовещавшись в закрытом режиме, не просто принять судьбоносное для человека решение, а в итоге определить, можно ли ему доверить немалые полномочия, оружие, в конце концов – нашу общую житейскую безопасность. Это немало даже без учета красивых слов главного полисмена области насчет того, что мы приобщаемся и приобщаем других к самой истории.

Однако почувствовал: переживания от необычности и, если уж так угодно, «историчности» блиц-интервью отступают в эмоциональный карантин. Сами-то «абитуриенты» излучали уверенность, позитив, оптимизм. А в комиссии у нас работали два опытных психолога, офицер Министерства внутренних дел, авторитетный «представитель общественности» (мы с ним трудились на общественных началах). В соседних четверках-пятерках, правда, собрались более молодые экзаменаторы; моих коллег, скажем, представляли вчерашние выпускницы факультета журналистики Восточноукраинского университета, и нас позднее собирались «перетасовать». Но, во-первых, эти радиожурналистки достаточно толковы, а, во-вторых, тот же Мустафа-Маси, да и начальник всей Национальной полиции Украины Хатия Деканоидзе не настолько уж старше. В конце концов, и отбирали мы в основном молодежь.

«А ЧТО, ЕСЛИ?..»

Перед нами – симпатичная 23-летняя дивчина, которая вполне могла бы участвовать и в конкурсах красоты. О мотивации своей рассказывает тоже красиво – чуть ли не словами восторженных телесюжетов о новой полиции. Но очевидно: тут не высокопарность и не стереотипность, о которой, в частности, мне тоже довелось обстоятельно говорить с правоохранителями как тренеру программы по медиаграмотности для граждан, а то, что лично продумано, прочувствовано, вошло в систему ценностей. Потому можно было переходить к практическим вопросам.

Ребенок у нее, оказывается, уже есть, - но за ним при надобности могут присматривать бабушки. В собственных силах не сомневается – занималась спортом; да и на надежного, смелого напарника рассчитывает. Владеет навыками оказания первой медицинской помощи, что для опасной работы совсем не лишне.

- Муж отпускает на такую службу?

- Не просто отпускает – поддерживает.

Майор полиции подходит с другой стороны:

- А понимает ли, что вы все время, с утра допоздна, будете в окружении молодых мужчин или наедине с напарником?

- Я ему доверяю, он – мне.

И слава Богу. Народ-то в своем творчестве уже не только о мужьях беспокоится:

«— У меня сын в полицию пошел работать.
— Ну и хорошо, будет у тебя знакомый полицейский!
— Ага, был сын, а теперь будет знакомый полицейский».

Не зря, наверное, психолог (вот они, «их подходы»!) просила то одних, то других дать характеристику собственного отца – и положительных черт, и отрицательных. Понятно: яблочко от яблони… скажи, как ты относишься к другим… и тому подобное. Выяснялось, будут ли штрафовать за нарушение правил дорожного движения близких родственников, друзей, бедных пенсионеров, вооруженных АТОшников (с которыми, скажем, и на блокпосту пришлось мерзнуть), собственного министра. Хотел было добавить в этот перечень собственную кандидатуру, но нет у меня ни автомобиля, ни прав, - так и не узнал, у кого из копов поднимется жезл на члена их же «приемной комиссии». Между прочим, как пешехода меня штрафовали еще милиционеры.

Зарубежный опыт? Подвозил нас как-то в своем городе молодой мистер. Перед перекрестком что-то нарушил, чертыхнулся. И, помахав копу,.. поехал дальше.

- Так догонят же! – переполошился я.

- Зачем? Там видеокамера. Мне домой придут снимок и счет на штраф.

Бедная коррупция! Если и у нас повсюду такое будет…

Этих «А что, если?..» на наших собеседованиях хватало. А что, если вам, бывшему офицеру, придется подчиняться сержанту, причем девушке? Такое сейчас бывает. А что, если командир даст приказ стрелять в кого-то, но вы чувствуете возможность обойтись более щадящими средствами? А как тогда с автоматизмом экстренных действий?

Ладно, это, будем надеяться, - лишь потенциальный экстрим; станут профи - сообразят, что к чему, отработают навыки. Чаще вводными становились вполне обычные ситуации.

Киевская психолог даже в лицах изображала возможный «диалог» с пьяным в стельку, лыка не вяжущим водителем: «Вы ему – «Пройдемте», а он предлагает вам пойти самому. Как тогда станете действовать? Кого вообще будете задерживать, а кого - нет? Инструкции, конечно, будут, но свое чутье что подсказывает?».

Мне это почему-то напомнило страницы любимого «Хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского». Хотя его автор Мигель де Сервантес Сааведра умер ровно 400 лет назад, препарируемые им конфликты идеализма с реальностью ох как не исчерпаны.

Не забыли, как зоркие полицейские подводят очередного задержанного к Санчо Панса, нежданно-негаданно ставшему, так сказать, губернатором и судьей в одном лице?

«- Ты чего, молодец, бежал? – спросил Санчо.

- Сеньор! Полиция имеет обыкновение долго расспрашивать, а мне не хотелось отвечать».

Простак-гуманист Санчо в силу своего понимания справедливости взял да и отпустил остряка восвояси. Увы, великий гуманист Сервантес не описал, как реагировали на это староиспанские полисмены. И вот теперь, через несколько веков, мы спрашиваем у кандидатов в новоукраинскую полицию, будут ли они мириться с тем, что задержанных ими явных правонарушителей (а то и похуже) какая-то следующая инстанции по тем или иным причинам скоренько отпустит с миром. Ходит же анекдот о чудо-батарейках «Дети прокурора», которые никогда не сядут. Появилась же свежая реплика о том, как, наконец-то, «звільнили суддю-хабарника…» (то бишь выпустили из тюрьмы известного колядника).

Оказывается, молодые люди, при всем том негативе, который льется отовсюду на правоохранительную систему в целом, все-таки верят в результативность вроде бы начавшихся здесь реформ. И намерены непосредственно участвовать в этом сложном процессе, не отставать от тех, кто подключился к нему раньше. Даже явным скептикам – кое-кому из их старших коллег, с которыми говорил в эти дни, - очень хочется, чтобы разочарований у новичков было поменьше.

И у нас в них – тоже.

А КАК ИНАЧЕ?

Ясно, что, кроме тех, кто пока имеет представление о службе в полиции только по телевизору, перед нашей дотошной комиссией посидели и люди с основательной теоретической, практической или хотя бы династической подготовкой. Один из них - с двумя дипломами, с хорошо (не меньше, чем в полиции) оплачиваемой «штатской» работой. Приятно было просто «а-поговорить» с парнем. Узнали, что он - сын милиционера, хотел еще раньше наследовать мужественную профессию отца, зная о ней из первых уст, да как-то не складывалось. И, наконец, повезло.

Сотрудники бывшей милиции среди претендентов оказались тоже. А как иначе?! Некоторые по тем или иным причинам предпочли не проходить переаттестацию, а, подав рапорт на увольнение из органов, поступать сюда по новой, на общих основаниях. Начальство не возражало. Знаю и о восстановленных по суду люстрированных офицерах, и о тех, кто, пожалуй, мог бы восстановиться, да уже не захотел.

Один вопрос к недавним офицерам госавтоинспекции был общим: приходилось ли им брать взятки? Схожим был и ответ:

- Да. А что оставалось делать, если служебные автомобили приходилось заправлять, ремонтировать, «обувать» за свой счет? Узнавали в Харькове, Киеве – теперь делать этого нужды нет, причем зарплата гораздо выше. Поборы отпадают сами собою.

- Но вдруг вы заметили, что их берет ваш напарник – возможно, боевой товарищ…

- Сначала - личное предупреждение. А не поможет – рапорт руководству.

Среди претендентов были и недавние бойцы АТО, и сугубо чиновничий люд. Но показательно: и вторые (независимо от пола) службу в патруле предпочитали оплачиваемой на том же уровне офисной работе. Поскольку и для такой требовалось заполнить вакансии, мы все-таки уговорили на штабную службу явного педанта.

- Нормальный парень, но весьма управляемый, - заметила потом психолог МВД. - Все зависит от того, в чьи руки попадет.

По большому счету остальные с нею «здебільшого» соглашались (разве что корректировали балльные оценки). Но одного кандидата мы с представителем местной общественности взялись защищать, - когда услышали мнение о его неискренности:

- По каким признакам об этом судили?

- У него руки дрожали, глаза неясные.

- Вы просто не знаете: деревня, из которой он приехал, - да-альняя. Человек, пожалуй, всю ночь добирался.

Трудно сказать, кто из нас больше прав. Возникла дискуссия и в случае с провинциальным предпринимателем: хочет ли тот уйти из бизнеса или каким-то образом крышевать его? Мне, правда, было не совсем понятно, как рядовой полицейский ныне может это делать, да специалисты, видать, знают.

Свою филологическую специальность автор этих строк смог использовать тоже. Как не спросить: что там самая обычная молодежь прочитала?

- «Анну Каренину» на блокпосту в свободное время успел, - услышали и такой, по нынешним-то временам удививший всех ответ.

Читал действительно - легко было проверить. Здорово! Но столичного психолога зачем-то потянуло к истокам:

- А кто автор этого романа?

- Не помню. Кто-то на букву «Т».

Прямо «Поле чудес»: есть такая буква. Приз – для психолога – в студию! Дала нам всем повод кое о чем подумать.

Узкопрофессиональные вопросы шли своим чередом.

- Вы приезжаете на вызов, а древняя старушка жалуется: «Господин коп, меня кот в квартиру не пускает, дверь не открывает». Чем ей поможете?», - допытывался действующий патрульный командир из мегаполиса..

Ответы свидетельствовали, что новобранцы не растеряются: успокоят бабушку, заверив в своем умении ладить с коварными котами; саму ее пристроят к соседям и позаботятся, чтобы она смогла попасть домой. Майор доволен: оказывается, подобное случалось в его собственной практике, и алгоритм действий был таким же.

Он перманентно напоминал собеседникам: полиция теперь – это сервисная служба. А потому…

- Вы едете на машине, а ребенок с детской площадки выпускает мяч на дорогу. Сам туда не бежит. Как поступите?

Одни уточняли, куда мчится патруль, другие – сколько лет ребенку, где его родители, может ли он перелезть через забор. Но все собирались остановиться, отдать малышу мяч, сделать ему внушение. Самый предусмотрительный, креативный сообщил, что будет добиваться, дабы площадку перенесли подальше от шоссе.

В перерыве я поинтересовался у майора, все ли его удовлетворило в таких ответах. Офицер поведал, что эту задачку им подкидывали на учебе американские полисмены-инструкторы. Те ко всему прочему рекомендовали присесть перед ребенком, чтобы оказаться с ним вровень, даже надеть ему на голову свою фуражку, похвалить за то, что не побежал за мячом. Если удастся, поблагодарить и родителей за должное воспитание. А уж потом предупреждать на дальнейшее, пенять за недосмотр.

Умилялся всему этому я до февраля – до дня, когда на маленьком городском озере в Северодонецке подтаявший лед проломился под гуляющими по нему школьниками. Из пятерых успели спасти лишь троих. Полиция ведет следствие. Почему в небольшом городе (ставшем сейчас админцентром области), по которому не стреляют уже полтора года, где дежурит много военных, полицейских патрулей, где по случаю карантина были свободны сотни педагогов, по сути рядом с главной спасательной частью, с народным памятником местным детям, погибшим во Второй мировой, - по чьему недомыслию не смогли предотвратить такую трагедию? Американские инструкторы не научили?!

Мне кажется, что у нас по-прежнему не отвыкли чересчур кардинально делить функции, не привыкли решать проблемы комплексно, всем вместе.

У офицера полиции в нашей комиссии был еще один любимый вопрос:

- Приезжаете на вызов, а там – бомж, нетрезвый до отключки, грязный донельзя, и несет от него – хоть противогаз надевай. Ваши действия?

Ответы были гуманными: дескать, он же – человек, возьмем в свою машину, доставим, куда положено, ну а потом автомобиль помоем.

«Все не так, ребята».

- Сейчас такими субъектами должна заниматься «скорая помощь», надо ее вызывать, - внес ясность майор. – Они за это неохотно берутся, но это их обязанность.

При возможности поинтересуюсь, кто и что в таких случаях делает на Западе. Возлежащих на улицах (где-то в сторонке) бомжей видел и там. Но видел и то, как специальные группы - то ли служащих, то ли волонтеров - развозит им еду прямо по месту дислокации. Ни больше, ни меньше.

А насчет их водоемов… Спасатели, пляжная полиция – само собою. Дикий же пляж усеян предупреждающими щитами. Не знаю однако, как там у них зимой, - может ли полиция прогонять с тонкого льда рыбаков, которые подают дурной пример детям? Но детей у нас спасли самые смелые из таких удильщиков. Другие не сильно-то и суетились.

И - насчет менталитета. Как-то в зарубежном доме чего-то попутал с кнопками в лифте. Ехавшая со мною женщина не преминула тут же сообщить об этом консьержу. Наверное, странное поведение внешне нормального мужчины стало бы известно и полиции, но все вовремя прояснилось. Это, как бы мы сказали, «стукачество» или забота об общественной безопасности в тревожное для всех время?

Не идеализировал бы никого. Помнится, студент из нашего города, случайно отстав в небольшой супер-цивилизованной стране от туристской группы, остался на дороге без денег. Тамошний дорожный патруль отмахнулся: это, мол, не наша забота. Выручила незнакомая девушка. Зато, когда как-то добрался до отеля, узнал, что его портрет уже размножен, полиция ищет пропавшего. А в другом случае нашим землякам ничем не помог полицейский патруль западноевропейской столицы, когда на огромной станции метро потеряли друг друга.

Наверное, дело не всегда в стране, но всегда - в конкретных людях.

* * *
Через несколько месяцев мы узнаем, как наши «крестники» прошли учебу в Харькове, как начали службу дома. И, скорее всего, набор будет продолжен: пока из 240 вакантных мест заполнена лишь половина.

В обновляемой полиции Луганщины впрямь много нового. В городах и районах она проводит вече с местными жителями. В городе Счастье, засучив рукава, недавно помогла отремонтировать поврежденную при обстрелах больницу. Наводится чистота в своих рядах. Отдел коммуникации областного управления не скрыл «ЧП»: служба внутренней безопасности на днях выявила миллионную недостачу при закупке продуктов для полицейских батальонов, открыто уголовное производство.

Все, что делается, может оценить каждый. В том числе и то, насколько качественно отобраны новобранцы. При всех плюсах и минусах этого процесса, наверное, неплохо бы использовать его опыт и для набора пополнения или смены состава в других государственных, муниципальных структурах. Да и нам всем стоит, реформируясь, хотя бы для самих себя поотвечать на кое-какие вопросы полицейских экзаменов.

Тогда, глядишь, и нашим копам с нами станет легче.

Семен ПЕРЦОВСКИЙ, заслуженный журналист Украины, секретарь Луганской региональной организации НСЖУ. persemen@gmail.com

НА ДВУХ ФОТО НИЖЕ.

Комиссия обсуждает кандидатов в полисмены Луганщины. http://www.lg.npu.gov.ua/mvs/img/publishing/?id=194918 Крайняя справа радиожурналист Марина Заика.

Луганские полицейские. В центре Ю.Н.Покиньборода. http://www.lg.npu.gov.ua/mvs/img/publishing/?id=195291

Фото отдела коммуникации Главного управления Национальной полиции в Луганской области.