Северодонецкий атомный проект

В послевоенные годы американскую разведку вдруг очень заинтересовало, что за объект строится под видом Лисичанского азотно-тукового комбината? И почему сюда были направлены немецкие ученые-химики, которые еще в Германии построили завод по производству тяжелой воды? Не собираются ли здесь производить тяжелую воду, необходимую для работы атомных реакторов?
До 1950 года Северодонецк был поселком Лисхимстрой и входил в состав города Лисичанска. Да и название расшифровывалось как Лисичанское химическое строительство. По сути, это была строительная площадка Лисичанского химического комбината и небольшого поселка строителей при нем. Сегодня Лисичанский химкомбинат превратился в ЗАО «Северодонецкое объединение «Азот».

Тяжелая вода в Северодонецке? Никогда ничего подобного не доводилось слышать. Это невероятно. Ведь для производства тяжелой воды требуется много воды и электроэнергии. Воды Северского Донца явно не хватит. В газете довоенных строителей «За стахановскую стройку» от 10 октября 1937 года доводилось читать о грандиозных планах «Ленинско-Сталинской партии и ее мудрого вождя товарища Сталина» по строительству Лисичанского химического комбината, который должен быть «несравним по своей мощности с уже построенными советскими заводами химической индустрии». В соответствии с этими грандиозными планами, здесь должна была быть построена теплоэлектроцентраль мощностью 75 000 киловатт для снабжения комбината электроэнергией и паром, и сказано, что «комбинат будет расходовать воды 20 000 кубометров в час. И это только для первой очереди. Заводы комбината будут потреблять воды больше, чем протекает ее в Северном Донце». В 1937 году, когда еще и в мыслях не существовало Атомного проекта, вся вода Северского Донца уходила бы на потребности химкомбината. Надеялись еще на огромные запасы подземного озера, которое находится между Северодонецком и Рубежным. Война прервала «планов громадьё», а после войны проекты и методы изменились. И даже сейчас сомнительно, чтобы воды хватило для производства тяжелой воды по известным технологиям и осталось бы для удобрений, которые планировалось производить на комбинате.

Но информация о засылке американских разведчиков выглядит весьма достоверно, с деталями: «2 мая 1952 г. на территории Волынской области (Украина) с разведывательного самолета вооруженных сил США RB-50, стартовавшего с о. Мальта, были десантированы 3 разведчика – А.П. Курочкин

(1927 г.р.), Волошановский И.Н. (1927 г.р.) и Кошелев Л.В. (1929 г.р.). Объектом, разведку которого предстояло осуществить, являлся Лисичанский азотно-туковый завод, под который, по мнению американской военной разведки, было замаскировано производство тяжелой воды (D2O) – важного сырья для атомных реакторов. Помимо этого, заброшенным агентам ставилась задача раздобыть подлинные документы работников правоохранительных органов, прежде всего, МГБ. Все трое были вооружены автоматическим оружием и гранатами. Группа должна была разделиться: Курочкину предстояло выполнять свою задачу отдельно от Волошановского и Кошелева. Последние являлись профессиональными уголовниками, жившими с 1947 г. по подложным документам и в 1949 г. бежавшими в Иран. Кошелев к моменту побега из страны в возрасте 20 лет имел уже две лагерные «ходки», многочисленные задержания и аресты. Сам же Курочкин дезертировал из рядов Советской армии во время прохождения службы на территории Австрии. Выход заброшенных агентов из страны планировался через ирано-азербайджанскую границу». Все трое прошли курс специальной подготовки в разведывательной школе вооруженных сил США в Германии. После задержания они от радиоигры со своими американскими кураторами уклонились, видимо, сообщив им неявный сигнал о работе под контролем, в результате чего американский радиоцентр перестал поддерживать контакт с разоблаченными агентами. За этот скрытый саботаж и нежелание раскаяться в содеянных преступлениях, все трое были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны.

Что-то же американцы знали такого, что заставило их снарядить сюда шпионскую экспедицию? Значит, были какие-то предпосылки для этого? Захотелось разобраться.

C 1947 года началось активное строительство на Лисичанском химическом комбинате. До войны он задумывался как азотно-туковый завод, теперь же – комбинат. Это говорит о широкой номенклатуре продукции, не только азотных удобрений. Капиталовложения в строительство комбината к 1950 г. должны были вырасти в 8,5 раз за пятилетку.

В мае 1947 г. на заседании Бюро по металлургии и химии было принято секретное решение поручить Министерству внутренних дел строительство заводов отрасли по производству минеральных удобрений, в частности, и Лисичанского химкомбината. Почему МВД? Да потому, что МВД – это до весны 1946 г. был известный НКВД, долгое время возглавляемый Л. Берия. В подчинении этого ведомства находились миллионы военнопленных и собственных репрессированных. И хотя МВД пыталось отказаться от этого объекта, мотивируя, что в этом районе строительные организации у них отсутствуют, а скоро вообще предстоит возвращать военнопленных, все же им пришлось приобщиться к этому делу. На строительно-монтажные работы для Лисичанского химкомбината было выделено 400 млн рублей. Для сравнения – на Новокемеровский 180 млн, на Березниковского 100 млн, а на остальные и того меньше.

В эти послевоенные годы основной рабочей силой на строительстве комбината и поселка стал контингент Министерства внутренних дел. Военнопленные, которыми занималось МВД, были основной силой на восстановлении шахт, заводов, дорог и т.п. Среди них отмечался высокий травматизм, и рекордсменом по этому показателю была Ворошиловградская область, где, например, в I квартале 1946 г. зарегистрировано 7534 случая травматизма, из них 30 со смертью. В лагерях Сталинской области – 3790 травматических случаев, а со смертельным исходом – 10. В остальных регионах страны показатели были лучше. В 1947-48 годах в Лисичанском лагере №125 находились даже японские пленные, но рабочий день у них, в отличие от других, составлял всего 8 часов. Всего в 1948 году на стройках в Рубежном и Лисичанске (включая Лисхимстрой) работало 5500 немецких, венгерских и японских военнопленных, две тысячи советских зэков. Кроме немецких военнопленных было и 60 немецких специалистов, в том числе и 14 докторов наук – химиков. Основная масса их жила и строила Северодонецк в зоне, обнесенной в два ряда колючей проволокой, высотой пять метров, с вышками для охранников с автоматами. Большие ворота и вход в зону был как раз на месте, где сегодня в Северодонецке стоит бюст Ленину. Интернированные немцы, которых вывезли для восстановления народного хозяйства страны-победителя, жили более свободно в единственном в поселке четырехэтажном здании с подвалом, принадлежащем ВОХР – вооруженной охране.

Описание зоны и самого поселка приведены в книге воспоминаний «Мой тернистый путь» строителя Семена Чернова, который первым в Северодонецке получил звание Героя Социалистического Труда. В книге имеются моменты, которые подводят к теме причастности Северодонецка к Атомному проекту, над которым в те послевоенные годы работали советские ученые.

Чернов пишет, что когда он в 1948 году приехал сюда для трудоустройства и осматривал поселок, который он начинал строить еще до войны, то его никто не остановил, «хотя в то время пос. Лисхимстрой относился к разряду «закрытых» городов в СССР». Еще он пишет, что до 1960 года Северодонецк не обозначали на картах. И это так. Действительно, в те годы начала складываться система ЗАТО. Это не современные «закриті акціонерні товариства», а закрытые административно-территориальные образования, в пределах которых расположены промышленные предприятия по разработке и изготовлению оружия массового поражения, переработке радиоактивных и других материалов, военные и иные объекты, для которых устанавливается особый режим функционирования и охраны, включающий специальные условия проживания граждан. В те годы порядки в ЗАТО были не такие строгие, как позже, но прописывали в них не кого попало и военную тайну берегли.

Предприятия этого «химического региона» еще со времен Первой мировой войны работали, как сказали бы сегодня, «на оборонку»: в Рубежном производили взрывчатые вещества и хлор. Его использовали в качестве химического оружия, как и фосген, производимый на Донсоде в г. Верхнее (вошел в состав Лисичанска). Но тогда особой секретности не соблюдали.

Еще Чернов пишет о 14 немецких ученых–химиках, вывезенных из Германии, которые жили в поселке Лисхимстрой, а работали в созданном в то время институте органических продуктов в соседнем городе Рубежном, впоследствии известном Рубежанском филиале Московского Научно-исследовательского института органических полупродуктов и красителей (НИОПиК).

За зоной и за песчаным холмом, поросшим соснами, были установлены четыре немецких «пульмановских» вагона, служивших своего рода ширмой. За ними были построены немецкими же военнопленными финские домики, в которых жили немецкие специалисты – ученые, вывезенные из Германии.

Почему возникает мысль о причастности этих немецких ученых к Атомному проекту? Журналист С. Перцовский в очерке о первом руководителе химкомбината Г.И. Вилесове изложил историю, которую ему рассказывал довоенный руководитель Лисхимстроя И.М. Барский. Вилесов после войны был в Германии при штабе Г. Жукова в группе так называемых «полковников», которые полковниками не были. Это были законспирированные ученые и специалисты, среди них и будущие академики Арцимович, Харитон, Щелкин… Они вели поиск немецких специалистов и оборудования, которое необходимо было для реализации Атомного проекта, развития ракетной и авиационной техники. Вилесов занимался поиском специалистов-химиков и отбором химических заводов для вывоза по репарации. Барский рассказал журналисту историю, как Вилесов в то время заступился перед Жуковым за немецкого специалиста. После чего «арестованного химика отпустили, и он продолжил вместе с Вилесовым работать над производством тяжелой воды, капролактама, аммиака, синтетического бензина». Обратим внимание, что в ряду характерных для Лисхимкомбината капролактама и аммиака, названо и тяжелую воду, которая нужна была для создания атомной бомбы. Может, этот химик тоже был среди тех 14 ученых-химиков, которых возили в Рубежное, где они работали в филиале Московского института над неизвестной сегодня темой?

Основания так думать были. Ведь Вилесов принимал участие в организации вывоза среди прочих и группы немецких ученых под руководством доктора Пауля Герольда, которые в Германии разработали проект завода мощностью 5 т тяжелой воды в год и даже построили опытную установку.

Справка

Что известно об этой группе Герольда? Приведу информацию из отчета ЦРУ США за 1955 год. «После войны Советы проявили значительный интерес к исследованиям по производству тяжелой воды в Германии. Демонстрационная немецкая пилотная установка была размещена на «Лейна-верке» в Мерзебурге. В октябре 1945 г. под эгидой МВД несколько разрозненных специалистов по тяжелой воде были собраны в Лейне под руководством доктора Герольда. Эта группа разработала проектное задание (предварительный проект) установки по обмену H2S-H2O, способной производить 5 т тяжелой воды в год. По завершению этого проекта 21 октября 1946г. группа из Лейне была эвакуирована в СССР. Руководимые Герольдом люди были размещены в небольшом городе Бабушкин под Москвой. Эти люди работали в Институте им. Л.Я. Карпова до середины 1948г., после чего они были переведены в Рубежное на Украине. Очевидно, к этому времени группа завершила Советский проект тяжелой воды, и она была подключена к инженерным работам по проектированию Лисичанского азотно-тукового завода. Была ли собрана установка по обмену H2S-H2O – не известно».

Группа Герольда еще в Германии разработала установку получения тяжелой воды двутемпературным способом в системе Н2S-H2O. Если способ электролиза был очень энергозатратный и нуждался в 120-150 МВт*ч на килограмм тяжелой воды, то их способ – только 2,8 МВт*ч/кг D2O. А под землей между Северодонецком и Рубежным находятся огромные запасы воды. Подземная же вода имеет дейтерия даже больше, чем океаническая. Поэтому этот способ вполне мог быть применим в условиях Лисхимкомбината.

Американцы знали, что в Советском Союзе работают параллельно над несколькими проектами получения тяжелой воды, отыскивая более дешевый и эффективный, в том числе и над методом ректификации аммиака с тепловым насосом. Поэтому они связали активное строительство аммиачных производств и пребывание в Северодонецке группы немецких ученых-химиков с завода «Лейна-верке».

Но поскольку в Карповском институте технические службы ранее были ликвидированы, и вывезенную из Германии установку не смогли восстановить в срок, то немецких специалистов переориентировали на другое задание. В 1948 году их перевели в Рубежное. Рубежанский филиал института тогда занимался взрывчатыми веществами. Но химики завода «Лейна-верке» все же специализировались на аммиачных производствах, поэтому их подключили к проектированию Лисичанского химкомбината.

А что же с тяжелой водой, которая была так необходима для управления цепной реакцией в ядерном реакторе и получения материала для атомной бомбы? После неудачи с немецкой установкой было принято решение о производстве тяжелой воды методом изотопного обмена аммиака с водой с последующей дистилляцией аммиака.

Но, похоже, что ее получили без участия Лисичанского химкомбината. Тяжелую воду для первой атомной бомбы произвели на Норильском горно-металлургическом комбинате. И это может служить примером роли личности в истории. Атомным проектом занимался Специальный комитет, куда входили представители причастных ведомств, в том числе М.Г. Первухин и А.П. Завенягин. Последний в комитете представлял НКВД (МВД), а Первухин был министром химической промышленности, но заодно совмещал и еще ряд важных должностей. В результате межведомственной борьбы между ними победил Первухин. Он не мог простить Завенягину несогласованный с ним перевод сотрудников из подведомственного ему института на другую тему. Первухин не стерпел вмешательства в его дела Завенягина, который был правой рукой самого Берии по атомным делам. И когда предлагалось задействовать то или иное предприятие химической промышленности, а таких вариантов было семь, то министр всегда находил веские аргументы, чтобы отвергнуть предложение Завенягина. В конце концов, пришлось тому строить установку в Норильске, где он когда-то работал, а аммиак возить из Чирчика. Себестоимость тяжелой воды в Норильске оказалась на порядок выше, чем в Чирчике.

Возможно, какие-то работы в этом направлении в Северодонецке задумывались и проводились, но в результате были построены производства аммиака, азотных удобрений, синтетических мономеров, пластмасс и многого другого, но тяжелой воды здесь не производили.

Видимо, есть и другие следы в Северодонецке, которые ведут к советским «атомным проектам», но это уже следы не химиков, а приборостроителей. Ведь приборы, изготавливаемые на северодонецких предприятиях «Импульс», СПЗ, ОКБА, использовались и используются в атомных, космических и военных проектах. Но это совсем другая история, о которой мы тоже очень мало знаем.